Тимереки - Лаванда Риз Страница 28

– Кей, уже  прошло два месяца, может пора думать о будущем, зачем себя умерщвлять тяжелыми воспоминаниями? – возмущенно проговорил Томас, небрежно развалившись в кресле.

– Я … такое ощущение, что я до сих пор не могу вернуться. Я ни здесь и не там. Оттуда я сбежала от боли, а здесь я словно призрак. Меня не радует жизнь моего мира, люди, технологии, телевидение, перспективы, деньги, развлечения – не прельщают больше. Тело моё здесь, но сознание осталось на том берегу реки, оно зовёт меня. Я думаю о тимереках на работе в свободные минуты, по дороге домой, в супермаркете, рассматривая фрукты. Я всё время мыслями возвращаюсь туда! – взволновано жестикулируя, проговорила Кей, не сводя глаз с ящика, в который она засунула рог.

– Это же невыносимо! – подался вперед Томас. – К тому же эту навязчивость нельзя запускать. Это депрессия или паранойя, однозначно это ненормально. Знаешь, у меня есть один замечательный психотерапевт, он депрессии щелкает как семечки, тебе обязательно нужно к нему обратиться. Он поможет, сто процентов, лично проверял. Я завтра позвоню и договорюсь с ним о приёме.

– А как ты объяснишь вот это, тоже паранойей? – Кей достала рог и демонстративно положила его перед Томасом. – Он появился здесь сам по себе, хотя я оставляла его в шатре жреца.

– Тем более, это уже прямое доказательство временного помешательства. Точно, это навязчивые идеи. Подумаешь, рог! Может, тебе его подкинули тимереки, или ты сама сначала отдала его, а потом сунула обратно в карман.

– Томас, я не сумасшедшая! Я точно помню, что когда забирала одежду – его там не было, он появился гораздо позднее.

– Всё равно это не факт. Больная фантазия может заставить поверить во все что угодно. Кей, я хочу тебе помочь, правда. Я знаю, что все это поправимо, ты пройдешь несколько сеансов и успокоишься, посмотришь на всё по-другому и на этот дурацкий рог, и на этот неудачный тренинг. Хотя в одном мы действительно выиграли, мы приобрели невероятную стойкость к трудностям, теперь нам не страшны любые кризисы. Всё, договорились, завтра я отвезу тебя к доктору Монта. И ещё, можно попросить у тебя ключи от твоей квартиры.

– Что?!! – Кей резко обернулась в его сторону, её глаза округлились до последней стадии изумления. – Не поняла. Я не собираюсь жить с тобой, Томас. Я не нуждаюсь в мужском внимании, или каких либо отношениях! – твердо проговорила она, делая ударение на каждом слове.

– И я не собираюсь, милая. В связи со всеми происходящими событиями, с твоими бредовыми мыслями, я просто хочу взять над тобой шефство, выступить в роли старшего брата или наставника. Я смогу приходить к тебе и готовить сюрпризы, завтраки, кофе в постель, подарок в чулок на рождество.

– Наверное, ты не зря ходил к психологу, видно ещё не все сеансы прошёл. Ты вообще понимаешь, о чем ты сейчас говорил? Что ты мне мозги паришь, Томас, мы взрослые люди, и я не шизофреничка и прекрасно понимаю к чему ты клонишь. Что ты вцепился в меня? Оглянись, и увидишь вокруг себя десятки молоденьких красоток, желающих закрутить с тобой роман. Выбирай любую, а хочешь каждую по очереди, но только учти Джейсон – я не отношусь к их числу! Меня не возбуждает плоскость мысли и фальшивая игра чувств. Поиграй мальчик с другими куклами! Мы славно поговорили, и я не смею вас больше задерживать Томас Джейсон. Выметайся из моей квартиры!

– Какая пылкая сцена! – ухмыльнулся Томас, лениво аплодируя. – Тебе ещё не хватает меча и щита с надписью – «Гордость и честь!». Здорово бы смотрелось, щит, меч, сверкающие глаза, ну истинная валкирья. Только причина в том, что мне не интересны другие куклы. У них слишком простой механизм: головка крутится во все стороны, ручки поворачиваются, ножки раздвигаются, они любят одеваться в яркие тряпочки. Мне скучно с ними, не интересно, и вообще – это пройденный этап. Ты ведь у нас не такая, правда? В тебе есть тайна, которую хочется раскрыть, есть искра, у которой хочется согреться. Мы очень подходим друг к другу.

– Совершенно разные! – бросила Кей, сверля его зеленым взглядом.

– А противоположности что? Правильно, они притягиваются. Из нас может выйти отличная пара, союз, семья, как хочешь.

– Ключевое слово «может», и оно под большим вопросом, – сердито вздохнула она, непонимающе качая головой.

– Ты недооцениваешь перспективы, детка, – Томас взглянул на неё такими чистыми голубыми глазами, красиво приподняв брови. – Ты можешь жить со мной как у бога за пазухой. Ездить по миру, иметь роскошный дом, классную машину, шмотки, украшения, я не знаю, собачку карманную с ошейником от Версаче. Мы можем веселиться, отдыхать, заводить друзей или детей.

– Скажи, Томас, – тихо проговорила Кей, – Ты действительно во всём этом видишь своё счастье?

– Конечно, а к чему ещё стремятся все люди! – пафосно фыркнул он. – К хорошей жизни!

– Тогда мне жаль тебя и остальных, я сочувствую вам, – мрачно ответила Кей.

– У-у-у, да мы философы! Хорошо юный философ, ответь мне – в чём же счастье на этой грешной земле, если не в деньгах и не в комфорте?

– Ты слышал, что из-за этого чувства разжигались войны, и оно же дает жизнь, его ждут как чуда, порой всю свою жизнь. Это любовь. Я не люблю тебя, и ты меня тоже не любишь. Пока горит моя искра, у которой ты, кстати, не будешь греться, я буду жить ею. Ты знаешь Томас, что такое чистое чувство, без денег, вина и порножурналов? Боюсь, не знаешь. На самом деле к этому стремятся все люди, но у них не выходит, слишком много иллюзий встречается на пути и они заливают свою пустоту выпивкой, забивают деньгами или лицемерно притворяются счастливыми.

– Это все сказки бабушки вороны! Все эти чувства, уси-пуси. Они начинаются, а через несколько месяцев испаряются, остаются только невысказанные обиды, взаимные оскорбления и измены. Ты действительно, девочка, не в своем уме. Нет рая с милым в шалаше, понимаешь, нет!

– В этом мире уже, наверное, нет, – прошептала Кей, – Потому что выбираем мы не тем местом.

– Так, философия никогда не была моим любимым предметом, в университете я всегда засыпал на этих лекциях. Давай оставим эту филантропию и будем реалистами. Завтра я заеду и отвезу тебя к доктору.

Кей пожала плечами, закрыв за ним дверь, задавая себе вопрос, почему она его все ещё терпит.

Улегшись на диване, Кей снова взяла рог и долго рассматривала его, она так и уснула, крепко прижимая его к груди. И во сне он вернул её обратно. Кей как будто парила над святой равниной, над джунглями, над селением тимереков. Она витала между вигвамами, заглядывая за пологи, наблюдая за спящими аборигенами. Лишь в одном вигваме горел огонь. Кей заглянула туда и встретилась с лиловыми глазами Рагнара, он смотрел не неё с немым вопросом, медленно протягивая к ней руку.

И вдруг она неожиданно проснулась, среди ночи, поражаясь такой реальностью сна. И до утра так и не смогла уснуть снова, переживая всколыхнувшиеся чувства. Опять и опять в памяти прокручивались все события в хронологической последовательности. Она вспоминала своё впечатление от первой встречи с тимереками, лицо Рагнара, его такие теплые и проникновенные глаза, его непонятные поступки, загадочные слова. Почему он так трепетно относился к ней, почему не хотел ничего объяснять? Потом перед ней всплывало лицо Алмира, его улыбки, выражение его глаз, когда он называл её ласковыми словами, он даже умер с таким выражением. И опять боль вскочила ей на грудь и принялась полосовать сердце мечом, вонзаясь все сильнее и глубже, чтобы навеки поселиться в этом тоскующем сердце. А мозг постоянно повторял: «его нет, его нет!». Но ведь он был! «Он был!» – кричала душа. Она касалась его рукой, она все ещё помнит запах его губ, но теперь только ветер разносит его прах по святой равнине.