Продвинутая магичка, или Попаданка на замену - Анастасия Королева Страница 28

– Вы пахните очень вкусно, – язык заплетался и к горлу подкатывала дурнота, но я упрямо растянула губы в улыбке и добила остановившегося начальника, – И вообще… Красивый.

Кажется, этого сознание не выдержало – помахало ручкой и отключилось, во избежание, так сказать, остальных глупостей, которые я могла бы совершить.

Очнулась от резкого режущего запаха и тут же распахнула глаза. Склонившись, надо мной стояла мисс Ганель, а за её спиной маячил обеспокоенный ректор.

– Вы пришли в себя, дорогая! – Обрадовалась мне медсестра, как родной. Я даже смутилась, настолько искренне звучали её слова.

– Да, – хриплым голосом подтвердила и без того очевидный факт. Смотреть на Закари было стыдно, потому что я вдруг осознала, что прежде, чем потерять сознание, умудрилась наговорить лишнего. На целую гору с хвостиком.

– Что с вами случилось? – Обозначил своё присутствие начальник и посмотрел на меня строго-строго. Так что бессвязные глупости, что я лепетала перед отключкой, сразу отошли на второй план.

– Ничего особенного, – постаралась врать более красноречиво. – Просто посреди лекции закружилась голова и я вышла из аудитории подышать свежим воздухом.

По сути, я почти и не солгала.

– Ясно, – кивнул ректор и окинул меня сосредоточенным взглядом. Потом посмотрел на посторонившуюся женщину и приказал: – Выпишите всё же мисс Элене несколько дней для отдыха. Думаю, в прошлый раз мы слишком поторопились…

В последних словах мимолётом проскользнуло раскаяние, и мне вновь стало приятно. Но демонстрировать своё отношение к сказанному не стала. Ни к чему напоминать ему, что именно в прошлый раз меня обозвали лгуньей и пинками выставила на работу.

– Хорошо, – безропотно кивнула мисс Ганель и отступила к двери, чтобы следом за ней раствориться. И оставить меня наедине с ректором. Благо, в этот раз он не был зол.

– Элена, – спустя несколько минут тишины, он заговорил осторожно, будто боясь спугнуть меня. Даже вон пресловутое «мисс» опустил. – Ты ничего не хочешь мне сказать?

От проницательного взгляда и сочувствия, что таилось в нём, стало не по себе. Признаться? Ему? Вот так сразу? Нет, ну Рише-то я призналась… Почему бы не признаться ему?

«Да потому, что ты пообещала Грише!» – Ехидно напомнил внутренний голос, слава всем богам, мой собственный, а не посторонний.

Грише-то я пообещала, но только и он мне кое-что обещал, а обещания своего не сдержал. Может и мне не стоит строить из себя кладезь тайн и загадок, и рассказать всё как есть?

– Понимаю, – прервал воцарившееся молчание Закари и опустился на край кровати рядом со мной. По моему телу прокатилась дрожь, и она, нахалка такая, не имела ничего общего с дрожью, что появляется от страха. – Я не тот, перед кем ты могла бы раскрыть душу, но… Я твой начальник, я придумаю, как тебе помочь!

Ха… Начальник. И почему меня так покоробило это слово?

Не успела я и рта раскрыть, как он продолжил:

– Разрушение силовых потоков – страшная болезнь, конечно, но сейчас вполне возможно вылечить этот недуг, – он протянул руку, с явным намерением взять мою ладонь, но отчего-то передумал.

Так вот в чём дело… Он списывает моё недомогание на проявление какой-то страшной болезни? С чего такие выводы? Неужели обморок симптом именно этого заболевания?

– Я же вижу, что магия даётся тебе всё сложнее и сложнее, хотя присутствовал на некоторых твоих лекция и видел, как легко ты управлялась с силовыми потоками. Теперь же простейшего бытового заклинания сделать не можешь, или, напротив, устраиваешь пожар! Элена, скажите мне правду!

От волнения он вновь перешёл на «вы», а я… Я застыла, не зная, что на это можно сказать. С одной стороны, он сам придумал вполне себе правдоподобное объяснение, так стоит ли разуверять его? С другой… Сознаюсь я в наличие болезни, а он возьмёт и отправит меня к каким-нибудь светилам науки и те обнаружат обман…

Что лучше – придумать оправдание самой, или согласиться на жизнеспособную чужую выдумку?

Молчала я слишком долго. Не потому, что мне нечего было сказать. Отнюдь! Сказать мне хотелось многое и, самое главное, честное, но… Сомнения, чтоб им пусто было, чтоб их тьма накрыла, чтоб собака сожрала! Они не давали мне посмотреть прямо в глаза Закари и произнести так необходимое сейчас признание. А как только я набрала полную грудь воздуха и вознамерилась сознаться во всех мыслимых и немыслимых грехах, как дверь палаты распахнулась и на пороге появилась миловидная дева того неопределённого возраста, когда её и девушкой не назовёшь, но и до звания женщины она тоже как-то не дотягивала:

– Господин ректор, простите, – торопливо выпалила она немного писклявым голосом. – Вас вызывают.

А так как начальник лишь мазнул по ней взглядом, то дева дополнила:

– Из министерства, – а уж чтобы совсем не оставить ему возможности для сомнений, добила: – Срочно!

Мужчина отчётливо скрежетнул зубами, бросил через плечо:

– Сейчас подойду, Ханна! – а потом уже мне, чуть тише: – Разговор на этом не закончен, мисс Элена, даже не думайте!

Ректор резко развернулся, и, чеканя шаг, выскочил из палаты, а за ним, окинув меня весьма красноречивым взглядом, упорхнула и Ханна.

Твою ж… свинячью харю! И какого я раздумывала, курица нерешительная? Глядишь, в этом состоянии всеобъемлющего сострадания, Закари удостоил бы меня своей помощи. И мне бы не пришлось выдумывать глупые оправдания, не пришлось бы играть чужую роль и лезть в образовательный процесс, в котором я совсем ничего не понимаю. Но шанс был упущен.

Ар-р-р-р!

Я в самом деле зарычала и, перевернувшись, уткнулась в подушку, чтобы как следует покричать. За этим весьма занимательным занятием меня и застала мисс Ганель.

– Дорогая, – сочувствующе произнесла она, тронув меня за плечо, – Может быть, я могу чем-то помочь?

Кричать я перестала, повернула голову и посмотрела на женщину снизу вверх. Потом прикрыла глаза, вздохнула тяжко-тяжко и попросила:

– Выпишите мне больничный, – и уточнила, так, на всякий случай, – На неделю.

* * *

После клятвенных заверений, что чувствую я себя распрекрасно, и что вполне могу самостоятельно добраться до комнаты, мисс Ганель, всё ещё хмурясь и поджимая губы, отпустила меня восвояси.

На счёт самочувствия я всё же немного лукавила, но незначительная дурнота и лёгкая головная боль не были такой уж веской причиной, из-за которой я хотела бы остаться в лечебнице ещё хотя бы на час.

В итоге я оказалась у себя в комнате уже через двадцать минут после того, как ректор спешно меня покинул. Закрыла за собой дверь, прислушалась, чтобы никого за ней не оказалось, и, усевшись за стол, строго спросила:

– Эй, ты ещё тут?

Наверное, со стороны я выглядела странно, да, собственно, и не только со стороны – даже самой себе казалась не просто странной, а прямо-таки сумасшедшей. Но не попытать счастье я не могла, а потому, после тишины в ответ, прошипела со злостью: