Дружина специального назначения - Сергей Платов Страница 28

Что ни говори, а появление Илюхи в княжеском дворце даже по самым скромным меркам произвело фурор. Хотя вся стража и была предупреждена о новом богатыре, причем из воинствующих монахов, но сама фигура Солнцевского, да еще в новой средневековой косухе, добила ратников окончательно. Сперва они, ввиду частичной потери речи, даже не смогли толком объяснить, где именно происходит утреннее совещание. Однако Илюха взял этот процесс в свои руки (а точнее, тряхнув за грудки первого попавшегося молодца) и после объяснения политики партии неразумному народу ввалился в зал совещаний почти вовремя.

Пришествие нового богатыря в княжеские покои тоже произвело достойное впечатление на присутствующих. В обморок, конечно, никто не упал, но в оцепенение впали основательно. Как ни странно, первым очухался неугомонный Микишка:

— Мы его на службу приняли, облагодетельствовали, крышу над головой дали, а он, вишь, как разоделся! Срамота одна, да и только!

На дьячка в очередной раз никто не обратил внимания, разве только князь чуть поморщился.

— Не мы, а я, — уточнил Берендей и обратился к Солнцевскому: — Приветствуем тебя на нашем совете, славный богатырь. Думаю, что твое опоздание объясняется какими-то значительными событиями.

— Ну так! — сообразил ответить Солнцевский, вспоминая процесс примерки новой амуниции у Захара. — Государственная надобность.

Как ни странно, но такая детская отмазка прошла на ура. Тут в разговор согласно табелю о рангах вступил воевода.

— Скажите, святой отец, — начал тот издалека. — В вашем монастыре все воины так одевались?

— Срам один! — тут же внес свой вклад в разговор противный толмач.

— А что, клевый прикид. И от пера защитит, и в драке не мешает, — пояснил браток, не обращая внимания на Микишку, и, спохватившись, добавил: — Да я и не святой отец.

— Ну конечно, конечно, коли святой отец решил покинуть монастырские стены и мечом нести слово Господа нашего на земле, так мы не будем всуе вспоминать сан нашего нового витязя.

— Булавой, — не удержался и поправил своего непосредственного начальника Илюха. — С мечом у меня как-то не сложилось.

— Орудие в твоих руках лишь карающая рука Господа. Неважно, что именно он вложил в твою руку, — заметил князь.

— Просто с бейсбольной битой в свое время у меня неплохо получалось управляться.

— Расстрига, — буркнул дьячок и спрятался от сурового взгляда Илюхи за трон Берендея.

Тут возникла небольшая пауза, так как присутствующие на совете богатыри продолжали пялиться на косуху, а воевода изо всех сил пытался привести бурно пляшущие мысли в соответствие с «Уставом караульной службы в граде Киеве». Как и подобает ситуации, заминку прервал самый мудрый из присутствующих за столом.

— Так мы продолжим, — огласил князь свою волю и суетливо заерзал в огромном кресле во главе стола. — Сегодня на нашем военном совете, помимо основных его членов — воеводы Севастьяна, сотников Добрыни Никитича, Алеши Поповича, Мартына Лихосватского, еще присутствуют два новых богатыря нашей дружины: Илья Муромец и Илья Солнцевский. Ввиду перспективности этих витязей я счел возможным их присутствие на совете.

Постоянные члены совета восприняли это известие без всякого энтузиазма, но воля князя — закон, и всем оставалось только смириться с двумя новыми богатырями на совете.

Между тем князь закончил и кивнул головой своему воеводе, чтобы тот сделал основной доклад. Севастьян собрался с мыслями, окинул присутствующих строгим взглядом и продолжил прерванный приходом Илюхи совет.

Оказалось, что Солнцевский пропустил совсем немного и без труда понял, о чем был разговор. В переложении на современный язык, Севастьян проводил политинформацию. Тут, наверное, необходимо небольшое пояснение для молодых читателей. Более зрелые люди наверняка до сих пор с ужасом вспоминают школьные, студенческие и рабочие двадцатиминутки политической грамоты. Дело тут в том, что по повелению свыше собирается вместе группа лиц и дежурный сообщает этой группе все происшедшие за последнее время события в политической жизни страны и всего мира.

В нашем случае обошлись одной страной с ее многочисленными соседями. Пробежавшись буквально галопом по насущным проблемам дружины (амуниция, оружие, лошади, неумеренное потребление горячительных напитков), воевода подошел к основной теме. По напряженному лицу старого вояки было видно, что этот разговор дается ему нелегко.

— Вы все, конечно, знаете, что две недели назад из славного града Галича прибыло посольство во главе с князем Вилорием, сыном местного правителя князя Святополка.

Степенное кивание бородатыми головами витязей свидетельствовало о том, что сей факт не являлся ни для кого тайной.

— Ни княжеский двор, ни посольство не делали секрета из того, что Вилорий прибыл просить руки дочери князя, несравненной (Лихосватский с Поповичем криво ухмыльнулись) княжны Сусанны.

Тут Севастьян замялся и торопливо стер пот с изрезанного морщинами лба.

— Так это просто замечательно, — позволил себе вставить слово Добрыня. — Этим браком мы упрочим и без того крепкую дружбу с Галичем и в случае войны сможем выставить объединенную дружину.

— Вилорий официально попросил руки Сусанны, а потом вдруг отказался от своих слов и собирается сегодня покинуть Киев. Пока эту новость никто не знает, но как только посольство начнет собираться в путь, скандал выплывет наружу и княжеский род будет опозорен. Такой позор можно смыть только кровью. Княжеская дочка — это не лежалый товар, его нельзя вначале взять, а потом вернуть обратно. Так что, как это ни прискорбно, следующую войну мы будем вести не вместе с Галичем, а против него.