Десятая жизнь - Ирина Матлак Страница 28

— Не положено.

— А если проклятием награжу? — с милейшей улыбкой ласково спросила госпожа Ериша.

— Вы нам еще поугрожайте! — вступилась я за Федьку. — Срок заключения продлить захотелось?

И, не дожидаясь ответа, обернувшись к Феде, попросила:

— Можешь оставить нас наедине? Если что, буду кричать.

По уставу зерр явно не мог этого сделать и так же явно не хотел, полагая, что, узнай кто-нибудь об этом, ему открутят голову. А если узнает Лафотьер, то вообще убьет, поднимет в виде зомби и упокоит снова. Но мою просьбу Федя неожиданно выполнил — не то до сих пор меня боялся, не то, опять же, по доброте душевной не смог отказать.

Я же отдавала себе отчет, что, возможно, поступаю не слишком разумно, оставаясь с ведьмой с глазу на глаз. Но то, что намеревалась у нее спросить, никому слышать не стоило, даже Феде. Ибо целиком и полностью доверять нельзя никому, кроме себя самой.

Когда за Федей закрылась дверь, я с деланой расслабленностью откинулась на спинку стула и, слегка прищурившись, спросила:

— Так о чем вы хотели поговорить?

— О тебе, киса, — с прежней ласковостью произнесла госпожа Ериша. — О жизни твоей непростой. О том, что помощь тебе нужна, разобраться во всем сама не сможешь. Ты же, как я слышала, не помнишь ничего?

— Помощь, значит? — побарабанив ноготками по крышке стола, переспросила я. — Мне напомнить, что не так давно вы затащили меня к себе домой, одурманили и попытались выкачать силу?

— А кому сейчас легко? — Госпожа Ериша вздохнула. — Если порядочная ведьма легально бизнес вести начнет, это ж какие налоги платить придется! Да я в минус уйду! А накопители подзаряжать надо. Да ты и сама такая же — хитрая и эгоистичная, скажешь нет?

Мне адресовался испытывающий взгляд.

— Я не собираюсь ни с кем обсуждать свои личностные качества, тем более с вами, — категорично отрезала я и, подавшись вперед, без перехода спросила: — Что вы знаете о ритуалах призыва фамильяра?

Госпожа Ериша понятливо усмехнулась. Вид ее стал уж совсем елейным, а взгляд сделался снисходительно-покровительственным, теплым, можно сказать.

— Многое знаю, — ответила она, глядя мне в глаза. — Больше, чем тебе остальные расскажут. И про темного мага наслышана, и про договор ваш. Повяжет он тебя так, что и дышать не сможешь… если не схитришь, да в ритуале кое-что незаметно не поменяешь.

Я не знала наверняка, действительно ведьма может помочь мне в этом вопросе или просто блефует, — интуиция в данной ситуации молчала. Но даже малейшая вероятность того, что она действительно могла оказать помощь с ритуалом, не могла меня не заинтересовать.

— И что вы хотите взамен? — осведомилась я.

— Сущий пустяк, дорогуша, — улыбнулась госпожа Ериша. — Тебе всего-то и нужно забрать свое заявление. Тогда меня выпустят, и я в благодарность тебе помогу.

— Так уж и в благодарность? — не поверила я. — Уж простите, не слишком уважаемая, но большой веры у меня к вам нет.

— Так и выбора у тебя нет, кошечка, — все с той же безмятежной улыбкой заметила ведьма. — Или поверишь и поможешь мне отсюда выйти, или по гроб последней жизни будешь всю силушку свою на темного мага расходовать.

Внезапно ее улыбка исчезла.

— Тебе ведь маги много зла причинили. — И елейные нотки в голосе исчезли тоже. — Хоть и забыла ты, а шрамы-то и по сей день шкуру исполосовывают.

Я непроизвольно вздрогнула.

Шрамы?

Да, их на моем теле было немало, причем, как их заработала, я совсем не помнила. Родители говорили, что и сами не понимали, откуда они брались. При родных я не падала, не обжигалась, не получала глубоких ран, а шрамы все прибавлялись. Самый большой рубец — на правом предплечье и спине, четыре чуть более тонких — на запястьях и щиколотках, и тонкий, почти незаметный — как нить, обвивающая шею.

Когда я достигла сознательного возраста, шрамы появляться перестали, а я перестала о них задумываться. Своя внешность мне всегда нравилась, поэтому комплексами из-за них я не страдала. А если кто-то в детстве пытался меня дразнить, давала обидчикам такой отпор, что им навсегда переставало хотеться это делать.

И вот теперь этим шрамам, возможно, нашлось объяснение… Неужели все они — последствия моих ранее прожитых жизней?

«Раньше ликоям на шею надевали блокирующие силу магические ошейники», — прозвучал в мыслях голос Лафотьера.

Шрам, обвивающий шею… он от этого?

— Вижу, поняла, — усмехнулась госпожа Ериша.

Поняла, но не вспомнила. Тем не менее все равно стало как-то не по себе. И теперь я уже не была уверена, хочу ли вспоминать все, что случалось со мной прежде… Нет, определенно не хочу! До сих пор я относилась к прежней себе — Акире, как к сестре-близнецу, близкому, но ныне далекому. Может, и к лучшему, что мои воспоминания оказались запечатаны?

— Я ведь тебе и с обращением помочь могу, — неожиданно добавила госпожа Ериша. — Без памяти туго придется, а полнолуние уже скоро. Пожалей бабушку, милая, в неволе я долго не протяну.

И так это прозвучало… нет, не жалостливо, а с безысходной тоской. Я даже прониклась… почти. А потом вспомнила о потрясающем актерском таланте этой ведьмы и проникаться перестала. Но вот когда мне были продемонстрированы тонкие старческие запястья с обвивающими их металлическими браслетами, что-то внутри неприятно кольнуло. Заныло от позабытой, но закоснелой и навсегда отпечатавшейся глубоко в подсознании боли.

Мелькнула мысль, что с такими браслетами ведьма и правда долго не протянет. И все ее угрозы Феде — всего лишь запугивание, с такими «украшениями» колдовать она не может. Наверное, оно и к лучшему, но… забрать заявление я согласилась. Не из жалости или, упаси боже, проснувшейся симпатии, а исключительно из корыстных целей.

Если ведьма обманет, я напишу заявление снова. Или просто помогу зеррам вновь уличить ее в нелегальном колдовстве. Госпожа Ериша прекрасно это понимала, поэтому мне думалось, что обманывать меня она все же не станет и действительно постарается помочь.

Прежде чем открыть ведьме путь на свободу, я постаралась хоть как-то себя обезопасить. Снова нанюхаться кошачьей мяты и превратиться в средство наполнения накопителей в мои планы не входило. Хотя и сомневалась, что госпожа Ериша опять наступит на те же грабли, подстраховаться стоило.

Консультантом по этому вопросу стал все тот же Федя. На его месте я бы уже взвыла и послала с вопросами куда подальше, но он не только рассказал про существующие амулеты, но и выделил мне один из своих — слабый, но его словам, но все же лучше чем ничего. Правда, на тот момент бедолага понятия не имел, что я собираюсь сделать, иначе, подозреваю, никакого амулета я бы не дождалась — и страх перед ликой, от которого и так уже мало что осталось, не сработал бы.

Словом, когда мой план по освобождению вечно ускользающей от зерров и наконец пойманной ведьмы претворился в жизнь, Федька все-таки взвыл. Взвыли вообще все, кто присутствовал при отзыве заявления и моем наглом вранье о том, что мы с достопочтенной госпожой Еришей позавчера просто мирно пили чай. Врала я вдохновенно, бессовестно и не краснея — чего не сделаешь, чтобы в перспективе спасти свой хвост!