Темная кровь - Э. Дж. Смит Страница 27

Олефф состроил злорадную гримасу и кивнул:

– Будет сделано, госпожа.

– За Слезу! – победоносно заревел Падающее Облако. – И за Летнего Волка!

Громовой голос Рексель использовал во благо – поднимал боевой дух воинов, которые видели вокруг мертвые тела своих павших соратников и вероломных братьев по оружию из Джарвика. Кем бы ни были эти воины, они все-таки оставались раненами, и это придавало победе горькое послевкусие.

Когда Рексель прекратил воздавать хвалу победе и чести, он вернулся к Халле, оставив отряд добивать уцелевших врагов с тяжелыми ранениями и собирать с поля боя то, что могло еще пригодиться.

– Не знала о столь доброжелательном отношении к моему дому, Рексель, – сказала Халла, подразумевая то, что он выкрикнул их родовое имя.

– Нравится тебе или нет, моя госпожа Летняя Волчица, это теперь твой отряд. Ты же присягала на верность Алахану и дому Слезы, правда?

Она еще не выражала это со всей определенностью.

– Я присягала Фьорлану, – гордо ответила Халла, – и никогда не приму Рулага Предателя.

Падающее Облако кивнул.

– Это почти одно и то же… пока мы не найдем Алахана. Тогда, возможно, тебе придется точнее определиться с клятвами верности.

Скорее всего, он прав. Она несколько раз встречалась с Алаханом Слезой, и он не производил впечатления человека, который ограничится вялой поддержкой. Однако, как бы она ни старалась, Халла не могла забыть, что Алдженон Слеза убил ее отца.

Она снова повернулась к воину из Хаммерфолла.

– Рексель, снимите эти тела, и пусть Генрих проверит дома – может, кто-то еще остался в живых.

Падающее Облако кивнул с легкой улыбкой и пошел исполнять приказ, оставив Халлу Летнюю Волчицу, могучую воительницу Рованоко и наследницу чертогов Тиргартена, обдумывать свое положение.

Никто из ее отряда не устроил себе передышку, и она сделала вывод: воины специально пытаются занять себя, лишь бы не думать о том, что ранены убивают раненов. Столбы, на которых повесили простых людей из Хаммерфолла, убрали, мертвые тела сложили вместе, а нескольких выживших воинов из Джарвика крепко связали и тщательно охраняли. Отряд Халлы захватил в плен восемь человек в разном состоянии, у кого-то не было руки или ноги, а кто-то отделался ушибами. Пленники остались под бдительным оком Олеффа Твердолобого, пока Халла не соизволит их допросить.

Вульфрик быстро вернулся с усталым и смущенным выражением на лице после выхода из боевой ярости. Тяжело ступая, он небрежно тащил за собой несколько мертвых тел, направляясь к остальным воинам своего отряда. В его глазах до сих пор полыхал гнев из-за того, что творилось во Фьорлане, из-за смерти Алдженона и потери флота драккаров, из-за предательства Рулага Медведя.

– Халла! – рявкнул Олефф, стоящий рядом с пленниками. – Вон тот лысый ублюдок хочет поговорить. Похоже, он один из близких соратников Медведя.

Летняя Волчица посмотрела туда, где сидел тот, про кого говорил Олефф. Пленник был полностью безволосым, даже без бороды, и его внешность сильно выделялась на фоне заросших волосами фьорланцев. Халла гневно взглянула на него, затем решительно зашагала по разрушенной деревне.

– Говори, – приказала она.

– Я буду говорить с мужчиной, одноглазая. Кто командир этого отряда? – Воин Медведя был почти невредим, не считая безобидных ссадин. Он просил встречи с командиром, и присутствие женщины застало его врасплох.

Не дожидаясь приказа, Олефф ударил ему по лицу рукоятью топора, сломав нос, и пленник растянулся на земле.

– Это Халла Летняя Волчица, ты, вероломная дрянь.

– Благодарю тебя, Олефф Твердолобый, – сказала она с улыбкой. – А сейчас я повторю… говори.

Воин Медведя постарался выпрямиться, но из-за боли в сломанном носу его глаза застилали слезы, и он даже не пытался встать.

– Укротитель Медведей Фьорлана, верховный вождь Рулаг Медведь, заявил права на эти земли. По какому праву вы убили его воинов? – презрительно воскликнул он, и Халле стало ясно, что он фанатичный последователь Рулага Предателя.

– Твой господин предал Фьорлан, Ледяного Гиганта Рованоко и дома Слезы и Летнего Волка. Вот и все права, которые были нам нужны. – Она яростно уставилась на него.

– Что ожидает нас в Медвежьей Пасти? – спросил Олефф, при этом он слегка помахивал топором, желая подчеркнуть важность вопроса.

Медвежья Пасть – речная развилка, обозначавшая южную границу Джарвика. Природа сама постаралась сделать это место легким для обороны: узкая расщелина, которую почти невозможно было обойти.

Воин Медведя ухмыльнулся, обнажив выбитые зубы и окровавленные десны.

– Там вас ждет Грамма Черные Глаза, – уверенно заявил он, – новый вождь Хаммерфолла.

Халла порадовалась, что этих слов не слышит Падающее Облако. Она не сомневалась, он будет возражать против назначенцев Рулага на его родных землях.

– Рулаг слишком занят, чтобы самостоятельно навести порядок? – спросила она.

– Лорд Укротитель Медведей сидит в чертогах верховного вождя во Фредериксэнде, одноглазая. Его сын охотится за сыном Слезы, а на земли Медведя и Хаммерфолла он поставил вождями своих верных людей.

Халла и Олефф переглянулись.

– Я полагаю, больше от него не будет никакой пользы, – произнесла она.

Олефф ощерился в улыбке и без промедления погрузил лезвие топора в череп воина, пролив на землю струю крови, и почти мгновенно убил его. Другие пленники вздрогнули при неожиданном проявлении жестокости и теперь со страхом смотрели на Халлу и ее капитана.

– Я могу смириться с одним оскорблением, – произнесла она жестко, – но после второго вас ждет смерть. – Халла убедилась, что ее услышали все пленники, затем продолжила: – Эта лужица тролльей мочи сказала мне, якобы ваш лорд сейчас во Фредериксэнде. Якобы Предатель заявил права на земли Слезы, Медведя и Хаммерфолла.

Она перешла на крик, чтобы ее слова слышали не только пленники, но и воины ее отряда:

– Я Халла Летняя Волчица, наследница Тиргартена, и я говорю: Рулаг Медведь – убийца и трус, я нарекаю его Предателем! – Она прорычала последнее слово. – Земля Летнего Волка не признает нового верховного вождя, и мы лучше умрем, чем сложим топоры и преклоним колени перед Рулагом.

Последние слова были обращены к ее воинам, и она получила от них громкое одобрение. У Вульфрика на лице, пока он ее слушал, появилось решительное выражение. Халла плюнула на землю, подтверждая свою клятву, и резко отвернулась от оставшихся пленников и лужи крови, растекшейся от мертвого воина.

– Сильные слова, – с уважением произнес Вульфрик, когда она подошла к нему. – У твоего отца тоже язык был хорошо подвешен.

Вульфрик был весь в крови, бледная кожа лоснилась от пота. Халла подозревала, что он цепляется за последние крохи надежды.