Плащ для Красной Шапочки - Екатерина Неволина Страница 27

– Это что, допрос?! – Анины щеки вспыхнули алым. – Ты вообще знаешь, что такое мачеха?

Стас кивнул:

– Злая ведьма из сказки, которая отправляет несчастную падчерицу на кухню и лишает несчастную всех прав? Но знаешь, лично я стараюсь не путать сказки с реальностью.

– Ну конечно, – Аня скривилась. – Ты у нас такой умный, начитанный, а я дура. Зачем же ты со мной, с такой дурой, вообще разговариваешь?

– Ладно, извини, – он примирительно поднял руку. – Я и вправду влез не в свое дело, мне хотелось тебе помочь… Но если не хочешь, не станем больше говорить на эту тему.

– А если ты хочешь, можешь уматывать хоть сейчас, – она не собиралась сдаваться так легко.

– Не хочу, – спокойно покачал головой Стас. – Как же я тогда буду твоим доктором Ватсоном? Замолкаю, правда-правда. Не станем говорить о твоей семье до тех пор, пока ты сама этого не захочешь.

– Не захочу, это точно, – она тоже как-то сразу успокоилась. – Ладно, пора вернуться к нашей сказке.

– Согласен, – парень сел за компьютер и взял одно из пирожных. – Давай попытаемся нарисовать развитие твоей истории. Они всегда подчиняются примерно одним правилам. Сначала идет завязка, обозначение конфликта. Затем происходят важные события, позволяющие герою раскрыться, конфликт нарастает. И – переломный момент, когда герой оказывается на волосок от гибели, но благодаря собственным силам или помощи обретенных в пути друзей (иногда друзей заменяют волшебные предметы) выигрывает сражение. Ты сейчас едва перешла за обозначение конфликта.

– Главное при этом – оказаться главной героиней, а не блондинкой из пролога фильма ужасов, – мрачно заметила Аня. Она вернулась на диван, но так и не притронулась к пирожным.

– Мне кажется, у тебя есть все шансы, – улыбнулся Стас.

* * *

Он вынырнул, отфыркиваясь.

Вода вокруг казалась расплавленным серебром и обволакивала тело, тянула ко дну. Там, в глубине, и он отчего-то точно знал это, можно было найти покой и счастье. Там можно было забыть о волнениях и боли.

– Иди к нам, – зазвучал в его голове удивительно певучий, сладкий, как мед, голос. – Мы позаботимся о тебе! Мы поцелуем тебя, и ты забудешь о горестях и о бедах. Мы расчешем твои волосы, и все мрачные мысли навсегда исчезнут из твоей головы. Мы споем тебе песню и подарим покой и счастье. Иди же скорей к нам.

На миг Охотнику показалось, что из глубины на него смотрит прекрасное женское лицо с ослепительно синими глазами, а длинные шелковистые волосы медленно колышутся вокруг, подчиняясь неспешному течению озерных волн.

Больше всего на свете ему захотелось с головой погрузиться в серебристую воду, подчиняясь велению прекрасной девушки. С трудом, словно и вправду находясь во власти жидкого металла, он поднес ко рту руку и изо всех сил вцепился зубами в запястье. Вспышка боли привела его в чувства. Выступила кровь, но Охотник уже пришел в себя и стремительно поплыл к берегу.

Голос еще звучал в его ушах – уговаривал остаться, обещая покой и райское наслаждение, но Охотник уже едва его слышал.

– У меня есть долг, – повторял он, широкими гребками плывя к берегу. – Мой путь еще не подошел к концу. Может быть, когда-нибудь потом. Но не сейчас. Еще нужно закончить дело с девчонкой. Это совсем легко.

Он выбрался на берег и еще долго лежал под теплыми лучами закатного солнца, затем поднялся и осмотрелся.

Кожаная куртка была безнадежно испорчена, однако тело под одеждой оказалось совершенно гладким – ни тончайшего шрамика. Рана затянулась так плотно, словно ее никогда и не существовало. Пожалуй, если бы не куртка, он и сам усомнился бы в реальности происходящего.

– Отец был прав, – пробормотал Охотник, выливая остатки воды из промокших насквозь сапог. – Это озеро исцеляет, но оно и губит. Это что-то вроде разлома между мирами, чаши жизни и смерти… Любопытное место…

Солнце уже почти совсем скрылось, и по воде скользили его последние блики.

Странно было то, что главное заинтересованное лицо до сих пор никак не полюбопытствовало относительно исхода его отчаянной вылазки. С другой стороны, и этому сразу нашлось объяснение. По крайней мере, Охотник решил, что дело в том же озере. Видимо, оно непроницаемо для любых чар и на его берегах ты закрыт от взора любой магии.

Это предположение полностью подтвердилось, когда, слегка обсохнув, мужчина двинулся в лес.

– Где ты был? – послышался голос. Вода в небольшой лужице у тропинки вспенилось, и в ней появилось знакомое лицо. – Тебя невозможно было найти ни в мире живых, ни в мире мертвых.

– Я находился как раз посередине, застрял на переправе, – ответил Охотник, склонившись над придорожной лужей.

– Тебе удалось убить Королеву? – серые водяные глаза смотрели безжизненным, пронзающим насквозь взглядом.

– Нет, я до нее не добрался. Как и до Принца. В меня стреляли. Ход вывел к подножию стен, – он невольно отвел взгляд, не желая слышать следующий вопрос, но уже понимая всю его неизбежность.

– Но ты видел девчонку, – в потустороннем голосе не звучало ни намека на вопрос. – Теперь она мертва и одной проблемой у нас стало меньше.

– Нет, – Охотник заставил себя взглянуть в глаза своему повелителю. – Она еще жива.

– Ты видел ее и не убил? – лицо приблизилось. – Ты предал меня.

– Нет, – повторил Охотник громче. – И сейчас я отвечу нет.

– Ты допустил в свое сердце слабость и пощадил девчонку.

– Сейчас было не время ее убить, – с неохотой ответил Охотник. – Слишком рано. Ее смерть не решит нашу главную проблему. Я уверен, что девчонку лучше использовать. Из нее можно сделать отличную приманку. Оставив ее в живых… разумеется, на время, мы получим гораздо больше, чем убив ее прямо сейчас. Я едва не подвел вас, но к счастью, вовремя сообразил, как нужно действовать. Простите.

Он опустился на одно колено.

Неподвижный взгляд вперился в него. Наконец, серые губы разомкнулись.

– Ты прав. Мне нравится твой замысел. Но берегись, если в твоем сердце…

– Я клянусь вам в преданности, мой повелитель, – Охотник склонил голову.

– Ну что же…

Когда он снова поднял взгляд, лужа снова была простым черным пятном.

Охотник встал и отряхнулся. Пора устраиваться на ночлег. Завтра будет новый день и новые заботы, а на сегодня с него, пожалуй, довольно.