Враги по оружию - Виктор Глумов Страница 27

— Разрешишь с вами переночевать?

— Отчего не разрешить? Разрешу. Людям своим скажи оружие опустить, а то сопят громко, защитнички.

— Оружие положить! — не оборачиваясь, приказал Артур. — Здесь свои.

Дед Берендей удовлетворенно кивнул. Вновь прибывшие заняли места у костра. Еды у местных почти не осталось, но деревня все-таки выставила скудное угощение, и в котле над огнем булькала похлебка. Артур степенно, подстраиваясь под речь Берендея (остальные молчали), поведал о бегстве из гарнизона, решении домой не возвращаться, о людоедах и песчаной буре. Курганник развернул карту, но ни староста, ни другие прочесть ее не смогли, поверили на слово. Никаких мыслей у костра не думали. Выпивали понемногу, травили байки. Артур чувствовал, как кто-то настороженный смотрит на него из тени, несколько раз оборачивался, замечал неподвижный силуэт. Но человек не подсаживался к огню, в разговор не включался, и, если бы не щелчок курка в начале беседы со старостой, Артур решил бы, что ему мерещится.

— …Или вот есть Вертикальный город, но туда не добраться, — вещал Берендей, — потому что доподлинно неизвестно, где он стоит и что из себя представляет. А знаем только: великие умельцы там живут, киборгов делают и всякие другие вещи. Окружен Вертикальный город некрозом, всего несколько проходов и есть…

Артур вспомнил безумного киборга, которого убил Лекс на Полигоне, и найденный при нем дневник: Вертикальный город, похоже, вел переговоры с Омегой.

— …Говорят, только джагеры попасть туда и могут. Был давно, еще отец мой рассказывал, джагер Вик Каспер [6], башмачник. По некрозу ходил, и ничего ему не делалось. А некроз тогда был не то что сейчас, вы, молодежь, небось его и не видели. А вот в молодости моего отца, наползал тот некроз на всю Пустошь, на Москву наползал. Сеяли его или вели — вот уж не знаю — доминанты, что на платформах летали. Про платформы-то слышали? Вик Каспер их и победил. Великая битва была за Москву — мутанты, Омега, топ- ливные кланы, орден Чистоты и доминанты. А потом Вик Каспер исчез. Так отец рассказывал, а ему другие люди рассказывали, что подался Вик Каспер в Вертикальный город.

Убаюканный монотонным голосом старика Берендея, Артур начал проваливаться в тяжелую дрему. Ему мерещились огромные платформы доминантов, реющие над Пустошью. Ему казалось, что с платформ кто-то недобрый следит за людьми и переставляет их, как генерал Бохан — фигурки солдат по карте. И этот вершитель судеб несовершенен. Он действует бездумно, но задорно, улыбка изгибает его тонкие губы. У вершителя судеб — светлые глаза, они заглядывают прямо в голову, лезут в мысли и чувства, и улыбка становится шире, и видны уже тонкие клыки… Вздрогнув, Артур проснулся. По-прежнему звучал голос Берендея.

— …Вот в Вертикальный город бы податься! Эх, кабы знать, где он, да по некрозу гулять, как по земле… Эй, сынок, — дед глянул за спину Артура в темноту, — ты там не был?

Сидевший в темноте пошевелился — в первый раз с тех пор, как Артур расположился у огня. Хрустнули суставы, зашелестела ткань, и к костру подошел высокий мужчина. Артур посмотрел на него снизу вверх: одет в просторную куртку с капюшоном, скрывающим лицо, темные штаны, заправленные в высокие ботинки, в руке небольшой пистолет с деревянной рукояткой. Он сунул пистолет в карман, уселся справа от Артура, скрестив ноги, и откинул капюшон. Левая сторона его лица от иронично приподнятого уголка рта до прищуренного глаза была покрыта сложной татуировкой: черные и белые линии перекрещивались под немыслимыми углами, создавая ломаный орнамент. Мужчина повернулся к Артуру и представился:

— Маузер.

Артур назвал себя. В Маузере его поразило все: и темные волосы, забранные в длинный «хвост», и татуировка, и свирепое выражение лица в пляшущем свете костра. От такого хотелось держаться подальше, а лучше — пристрелить. В спину.

— В Вертикальном городе не бывал, но где он — знаю. Туда не пройти, это далеко, на Урале.

Артур ни разу не слышал слова такого — «Урал» — и не понял, о чем речь. От всего облика Маузера исходило ощущение чуждости.

— Ты знаешь, что задумала Омега? — спросил он Артура.

И Артур ответил, рассказал все, что знал. Мужики у костра слушали с почтительным молчанием. Только Лука вертелся, кряхтел, видно хотел вставить свое веское слово — пришибленность последних суток с него как рукой сняло.

— Все повторяется. — Маузер уставился на огонь. — Вы не помните прошлого и не представляете себе ход истории, а jна движется по спирали. Снова люди в черной форме идут на Москву.

— А ты, можно подумать, представляешь. — Лука шумно заворочался, пытаясь найти удобное место, и вдруг замер, поймав на себе взгляд Маузера, уменьшился и вроде как даже похудел.

— Переодеться бы тебе, сынок, — обратился Берендей к Артуру, — у меня от сына штаны остались и рубаха, тебе подойдут как раз. Не то пристрелят, с ворогом проклятым спутают… Жди, сейчас я! — Старик поднялся и довольно бодро для его лет потрусил к ближайшему дому.

Расставаться с формой Артуру не хотелось, но жизнь дороже удобств. Когда Берендей вернулся, Артур надел холщовую рубаху прямо поверх пуленепробиваемого жилета.

— Так делать-то что будем? — пророкотал Курганник. — Я предложил бы поспать. Подумаем завтра. Хозяин, согласен? Артур кивнул.

— Староста, спальные места есть? Дед почесал в затылке, оглядел дезертиров, подергал бороду и изрек:

— У меня в хижине ночуйте. Вот она, — указал на одноэтажный каменный дом с крышей из ржавой жести, где укоренилась рыжая трава. — Вповалку ляжете, не беда, всё теплее… Вы люди новые, я за девок наших беспокоюсь…

— И правда, надо поспать. — Маузер потянулся. — Да, Тимми?

Только сейчас Артур заметил возле засохшего дерева еще одного человека, лежащего на земле.

— Тим, ты что, дрыхнешь? — крикнул Маузер. Человек вскочил, выхватил пистолет, заозирался.

Отражая свет костра, его глаза горели, как у волка, перебегающего дорогу сендеру. Успокоившись, парень спрятал пистолет и уселся возле Маузера, скрестив ноги. Пламя осветило лицо Тима — да он молод совсем, можно сказать, юнец безусый. Бандану парнишка повязал вокруг ушей, оставив открытой бритую макушку.

Курганник, хрустнув суставами, зашагал к Берендеевой хижине. За ним потянулись остальные из команды Артура, который тем временем с интересом поглядывал на Маузера и его не менее странного приятеля, пытаясь сообразить, что же именно привлекло его внимание. Он чувствовал: эти люди знают больше, чем хотят показать. У него с детства было чутье на недомолвки.

Сначала Артуру казалось, что Маузер все время ухмыляется и прищуривается, сейчас же, когда он шептал Тиму что-то серьезное, стало понятно: левая половина его лица покрыта шрамами, татуировки повторяют очертания рубцов.