Сезон колдовства - Константин Кузнецов Страница 27

И тут я вновь просчитался. Слишком рано ослабил захват, чем незамедлительно воспользовался искупитель. Сокрушающий удар ногой сбил меня с ног. Не успел я подняться, а страж уже оказался сверху. В отличие от меня, он действовал более решительно. Сцепив руки, искупитель обрушил на меня молотящую боль. Я пытался защищаться, но не тут-то было. Противник был тяжелее меня вдвое и почти на голову выше — настоящий буйвол воплоти. Моя защита трещала по швам, и хотя я старался контратаковать короткими ударами по печени, они были для него как комариные укусы. Почувствовав, что я теряю силы, страж перешел в активное наступление: прижав мои руки к телу, он сдавил мое горло.

Захрипев, я стал задыхаться. В глазах потемнело — я держался из последних сил. Но главное — у меня не было даже призрачного шанса исправить сложившуюся ситуацию.

— Говори, тварь, чего тебе понадобилось в святом месте? — сдерживая нарастающий гнев, искупитель начал свой допрос.

Я попытался что-то ответить, но получился лишь протяжный хрип. Стража это конечно же не устроило. Хотя какая разница: моя участь ведь была предрешена. Искупитель не собирался останавливаться на достигнутом.

— Ты поплатишься за свой поступок! — прошипел страж, выдав очередную угрозу.

Высвободив одну руку, я попытался избавиться от его ладони на своей шеи. Но ничего не вышло. Мешала перчатка, которая все время соскальзывала с потной кожи. А еще деревянный оберег…

Мне удалось глотнуть немного воздуха, и рассудок получив необходимую порцию кислорода, мгновенно ухватился за внезапную находку. Я легко нащупал острую грань и пальцами начал выталкивать ее наружу из перчатки.

Край уже показался из-под темной кожи, когда страж надавил сильнее. У меня перед глазами поплыли круги, и я едва нашел в себе силы не потерять сознание. Рука инстинктивно ухватилась за капюшон стража и сдернула его с головы. Оскалившись, тот недовольно клацнул зубами. Вернее тем, что от них осталось — острые стесанные клыки больше напоминали акульи. Но гораздо сильнее меня поразило лицо искупителя: лысый череп был буквально сшит из различные лоскутов кожи, на обоих глазах отсутствовали веки, а рот был лишен губ, — настоящий монстр воплоти. Ну гораздо ужасней был его запах — нечто среднее между гнилым мясом и вареной рыбой.

— Что, страшно? — заметив мою реакцию, поинтересовался страж. — Смотри, что сделали со мной ваши мракобесы!

Его лицо исказилось в некоем подобии ухмылке.

Но мне было не до разговоров. Успев ухватить немного воздуха я все-таки умудрился извлечь из перчатки символ веры. Наверное, можно было просто приложить его к щеке монстра, только я избрал иной способ. Развернув его острым углом и зажав между пальцами, мне все-таки удалось нанести один мощный удар.

Искупитель взвыл от боли. Развернув голову он заскрежетал зубами. Из широкой раны хлынул фонтан бурой кровь.

Добился я немного, но главное — страж ослабил хватку.

Ощутив прилив сил, я едва не взвыл от счастья. Следующий мой удар оказался более прицельным. Теперь я метил в более жизненно-важные органы.

Когда деревянный угол вырвался из шеи, раздался протяжный хрип. Страж отреагировал мгновенно — дернувшись, он отстранился и уставился на меня стеклянным взглядом, словно никак не мог поверить, что проиграл.

Стараясь остановить кровь искупитель прикрыл ладонями рану, но это не помогло, кровь продолжала струиться сквозь пальцы.

— Мраковоотродье! — прошипел страж. Правда на этот раз его голос прозвучал спокойно, почти равнодушно.

Пошатываясь, он отошел к выходу, поднял меч. Но на большее его не хватило. Дрожащая рука смогла поднять его ровно на половину, а потом начал медленно клониться в сторону. Кровь уже была повсюду.

Мой взгляд коснулся потемневшего оберега: теперь хвостатая звезда стала багровой и была едва заметна. Завязав тесемку у себя на шеи, я медленно поплелся к выходу надеясь на то, что на моем пути больше не встретятся воины из личной охраны кардинала Гардиуша.

Приблизившись к безжизненному телу слепца я высыпал на него целую горсть Шептуна. Серый парашек мгновенно вступил в реакцию и вспыхнул ярко-зеленым пламенем. Это меньшее что я мог сделать для своего слуги.

Выбравшись в коридор, я решил выбираться через конюшни. Патрик говорил, что это самый безопасный путь из цитадели. Впрочем, с прибытием кардинала здесь многое изменилось, и его верные соглядатаи могли поджидать меня где угодно.

Мой путь до конюшен породил массу вопросов. Спустившись в подвалы, я обнаружил камеры, в которых еще чувствовалось чужое присутствие. Только отнюдь не человеческое. Глубокие царапины, куски шерсти и рваной одежды — такое мог оставить кто угодно, но не человек. Неужели кардинал решил начать новую охоту? Но почему тогда их держали здесь, а не уничтожали сразу? Еще несколько домыслов легко в копилку бесконечных предположений.

На удачу я так и не нарвался на засаду. Несколько раз мне попадались на глаза коридорные, которые размахивая кадилом окуривали холодные помещения. В отличие от стражей они были достаточно рассеяны, чтобы заметить притаившегося чужака. Поэтому я прошмыгнул мимо них незамеченным.

В конюшне я окончательно выдохнул: свобода оказалась ближе чем мне казалось. Освободившись от неудобной монашеской одежки, я пробрался к воротам, выглянул наружу. Внутренний двор был практически пуст: только две кареты у дальнего входа, первая большая, роскошная — принадлежащая кардиналу, и вторая, попроще, для его бесценной библиотеки, с которой он не расставался даже в дальних походах.

Другой бы на моем месте, не раздумывая, ринулся к воротам, и поплатился бы за свою самонадеянность, потому что в следующею секунду возле ворот появились трое кучеров. В отличие от городских возниц, эти выглядели как настоящие воины. По крайне мере я без труда различил огромные кинжалы на поясе и арбалеты за спинами. Остановившись возле кареты, они раскурили трубки и принялись ждать.

За спиной фыркнул в стойле конь. Я повернулся, шикнул на него и продолжил наблюдать.

Буквально через пару минут на пороге показались инквизиторы в коричневых сутанах. Четверо остались у дверей, а вторая четверка направилась к воротам. Следом на пороге возникли викарии, личные наместники и телохранители кардинала. Их было двое. Облаченные в строгие белые сутаны с красной окантовкой по краям, они внимательно осмотрели двор, и направились к парадной карете. Через минуту показалась худощавая фигура Гардиуша. Кардинал явно пребывал не в лучшем расположении духа. Раздражено поглаживая своего любимого ручного хорька и слегка прихрамывая на левую ногу, он торопливо спустился по ступенькам. В этот самый момент его кто-то окрикнул. На площадку выскочил нынешний глава ордена — я узнал его без труда по животу невероятных размеров. Поклонившись, он раболепно принялся кружить вокруг Гардиуша. Нервно отирая ладоши, епископ явно пытался оправдаться перед Его высокопреосвященством. Но тот и не думал его слушать. Прервав сбивчивые объяснения, Гардиуш погрозил главе ордена пальцем, а затем отвесил тому звонкую пощечину. Удивительное дело, сколько я знал кардинала, он никогда не позволял себе подобной вольности. Но что же могло вывести Гардиуша из себя? Уж не ведьма ли из катакомб?