Люби и властвуй - Александр Зорич Страница 27

– Ну, как тебе новый Знахарь?

Казалось, в кабинете Норо ничего не изменилось с того момента, как Эгин потерял сознание от борьбы между болью и отводящим ее наваждением. Мозг все еще был затянут каким-то отупляющим туманом, и Эгин не сразу сообразил, о чем его спрашивает Норо. А когда сообразил, понял, что в свете, мягко говоря, странного разговора со Знахарем лучше уклониться от какой бы то ни было болтовни на эту опасную тему.

– Простите, аррум? ― переспросил Эгин, хмурясь, словно бы пересиливая неимоверную внутреннюю боль.

– Ладно, ладно… ― раздраженно махнул рукой Норо. ― Твое мнение по этому вопросу сейчас не играет никакой роли.

«Он, похоже, в неплохом настроении, ― подумал Эгин мельком. ― И это само по себе настораживает».

– Не стану врать, рах-саванн, ― взгляд Норо полоснул Эгина по глазам, ― я подверг тебя сегодня очень тяжелому испытанию. Ты должен был либо признаться мне во всем, либо умереть. Ты не признался и ты не умер. Следовательно, ты действительно чист перед князем и истиной.

«О, Шилол Изменчиворукий! ― мысленно простонал Эгин. ― Ведь проклятый Знахарь-мальчишка был прав!»

– И я горжусь тобой, ― слова Норо вливались в мысли Эгина, как расплавленный свинец в студеную воду, ― горжусь тем, что ты смог оправдать свое новое звание рах-саванна. Ты не лгал мне, мой мальчик. И поэтому тебе будет оказана мною большая честь. Честь знать истину. Садись.

О, это была великая честь! Два часа назад Норо пригласил Эгина сесть, чтобы тот рассказал ему историю с Овель исс Тамай во всех мыслимых подробностях. Теперь предложил ему свой неуютный жесткий стул, чтобы тот обратился слушателем некоей «истины» (о которой Эгин наперед совершенно определенно знал, что в лучшем случае она будет лишь причудливым сплетением правды и лжи, а в худшем ― просто ложью без всяких особых прикрас).

– Благодарю вас, аррум! ― рьяно кивнул головой Эгин.

Перед глазами неожиданно вспыхнули и погасли темные круги. Сильно его допекла-таки Внутренняя Секира!

Эгин сидел, а Норо, прохаживаясь взад-вперед по кабинету и часто заходя ему за спину, вещал:

– Ты, конечно, помнишь того аррума из Опоры Писаний по имени Гастрог, который вытурил тебя из каюты Арда оке Лайна, пользуясь своим двойным должностным превосходством. Он погиб в тот же день.

Норо сделал паузу. Видимо, в надежде насладиться бурной реакцией Эгина. Но тот хранил молчание. Да, он действительно был потрясен. Гастрог не вызвал у него решительно никаких симпатий, но когда начинают гибнуть аррумы Опоры Писаний ― значит, что-то неладно в Своде Равновесия, а значит, и во всем мире. Очень и очень неладно. Эгин прекрасно понимал, что узнавать какие-либо подробности у Норо бессмысленно, ― все, что тот найдет нужным ему сообщить, он сообщит. Остальное он, Эгин, скорее всего не узнает уже никогда. Поэтому Эгин молчал, и когда молчание стало походить на бесконечное падение в Бездну Края Мира, Норо наконец-то продолжил.

– Да, Гастрог, аррум Опоры Писаний, погиб от руки эрм-саванна Опоры Единства в туннеле Морского Дома по трагическому недоразумению. Было, как ты помнишь, шестое, четный день, а он прошел через левый проход. Согласно предписанию гнорра на эту неделю, он должен был быть понижен в звании на одну ступень и переведен в Опору Вещей. Но ты же сам знаешь, рах-саванн, ― Норо чуть понизил голос, мастерски демонстрируя доверительность, ― какие псы иногда стоят там, в туннеле. Короче говоря, тот эрм-саванн зарубил Гастрога, потом отшвырнул меч, потом завыл, потом, извини, нагадил на тело убитого, а потом на его вой подбежали двое наших рах-саван-нов из Опоры Вещей, которые, по счастливой случайности, возвращались из Урталаргиса. Это, кстати, те самые люди, если хочешь знать, которые по делу Арда оке Лайна работали с Цинором, подбрасывая туда фальшивку о слабости «Зерцала Огня».

У Эгина голова шла кругом. Даже если все сказанное его начальником ― ложь, это была самая откровенная и многословная ложь, какую ему только приходилось слышать из уст Норо за все время службы.

– Я весь внимание, аррум, ― Эгин неподдельно увлекся рассказом Норо.

– Еще бы, ― подмигнул ему Норо. ― И это только начало. Наши убили сумасшедшего ублюдка и, не растерявшись, быстро вызвали меня. Ну а я как раз только успел вернуться после встречи с тобой, и имя Гастрог, которое рах-саванны прочли на его жетоне, не могло оставить меня равнодушным. В общем, в моих руках ненадолго оказался сарнод Гастрога. А с ним ― книги Арда оке Лайна и испорченный Зрак Истины. Ты, кстати, видел Зрак Истины Гастрога?

– Нет, ― в последнее время Эгин научился лгать, как дышать.

– Его Зрак Истины был уничтожен Изумрудным Трепетом, ― жестко сказал Норо. ― Креветки стали похожи на обглоданных пламенем сколопендр. Я просмотрел книги Арда. Я понял, откуда взялся Изумрудный Трепет. И я понял, что у Арда просто обязана была найтись одна вещь. Очень опасная вещь. Назовем ее Пятым сочленением. Но сочленения не было среди тех предметов, которые ты передал мне в порту. И его не было в сарноде у Гастрога.

Помимо благоприобретенной добродетели ― лживости ― Эгин обладал еще и врожденной бесшабашной наглостью, которая проявлялась в нем крайне редко, но, проявляясь, не раз и не два возвышала его в глазах как врагов князя, так и его верных слуг. Эгин тонко улыбнулся и подхватил мысль Норо:

– И вы, аррум, уверились в том, что я присвоил себе это самое, м-м-м… членение?

Норо посмотрел на Эгина, как на говорящую собаку. Прикусил нижнюю губу. В его глазах не было ничего, кроме бешеной, всепоглощающей ярости.

– Да, ― отрезал Норо своим жутким шелестящим голосом. ― Да, рах-саванн. Я в этом уверился. И я очень, очень расстроился. Потому что Пятое сочленение, ― он нарочито отчетливо выговорил эти слова, ― даже само по себе относится к измененной материи и обладает рядом свойств, любое из которых делает его желанным гостем Жерла Серебряной Чистоты. Но если Пятое сочленение включить в состав прочих четырех, а равно и…

Норо осекся. Эгину почудилось, что по коротко остриженным волосам Норо с еле слышным пришепетыванием прошла волна изумрудного света. «Этого не может быть», ― запротестовала внутри Эгина его скептическая половина. «Но ты это видел. Следовательно, это есть», ― ответило его природное начало голосом наставника Вальха.

– Это неважно! ― меч Норо блеснул оскалистой молнией, вгрызаясь в темную поверхность его рабочего стола. Брызнула деревянная щепа. Что-то с протяжным деревянным стоном упало в его непостижимых недрах. Потом оттуда донесся мелодичный хрустальный звон, и на мгновение наступила тишина. «Ого», ― подумал Эгин.

– Это неважно, рах-саванн, ― повторил Норо, оборачиваясь к Эгину, ― да и знать этого тебе просто не положено по долгу службы.