Гринвуд - Макс Корбин Страница 27

Лиам с Дуги проехали уже несколько километров, когда навстречу показался фургон. Издалека, да еще в темноте, Лиам принял его за ночной дилижанс. Но, когда подъехал ближе, оказалось, что тянут повозку только две лошадки, да и сам фургончик слишком маленький. Кроме того, субъект, сидящий на козлах, заслуживал особого внимания. Да, он был в дорожном плаще и перчатках, но вместо сапог носил дорогие тупоносые туфли. Еще из-под плаща выглядывали клетчатые шерстяные брюки. Не дешевые. Да и толстые очки вместе со шляпой-котелком стоили немало. Если бы Лиам не был таким уставшим, то удивился бы, но мирное покачивание вгоняло в приятную дрему, и все усилия шли на то, чтобы не свалиться.

Лиам поехал дальше на юг, а фургон покатил на север. И хоть кучер выглядел типичным городским лопухом, его величество Случай сделал очкарика на данный момент самым опасным врагом Лиама. Он ехал в академию, чтобы вылечить Джеймса Ратлера по приказу его отца, министра промышленности, а также самого богатого человека страны – Обадайи Ратлера.

Очкарик подъехал к академии, немного удивился открытым настежь воротам. Закрывать никто не торопился. Фургон с грохотом покатил дальше, к замку, что служил учебным зданием. Заря еще только занималась, и академия походила на одну из заброшенных деревень.

– Хей! Ау-у-у! Есть кто дома?

Через десяток минут, обратив внимание на стенания, к очкарику подошел поваренок. Из тех, что встают пораньше, растапливают печи, плиты и начинают чистить картошку к утренней похлебке. Он проводил незнакомца к домику Донована, но достучаться до перепуганного старика оказалось невозможно. Рискнув попасть под горячую руку начальника, поваренок соблазнился новеньким шестипенсовиком и проводил незнакомца в лазарет.

– Кто такой? – спросил сердитого вида доктор.

– Профессор Блан. Можно просто Жером. Я прибыл по приказу мистера Ратлера, чтобы лечить его сына.

– Ночью уже один прибыл. Теперь лежит вон, – указал доктор за спину, – холодный. А с ним еще двое гренадеров. И адъютант генеральский чуть не при смерти.

– Занятно, занятно. А у того, что раньше прибыл, белки глаз желтые?

– Понятия не имею, если хотите, чтобы лицо описал, ничего не выйдет, потому как Гринвуд ему девять пуль всадил. Кучненько так, одну возле другой.

– Как интересно! Не думал, что люди способны стрелять быстрее нашего дорогого демона.

– Зовут так, что ли?

– Нет, зовут Энтоном Стюартом, просто он демон. Настоящий демон.

– Вы еще нашего адъютанта не видели, когда он злой.

– Я вообще-то не о том, да ладно. Значит, к Джеймсу Ратлеру не пустите?

– Пока не придет в себя Лерой, нет.

– Тогда, может, пустите меня к Стюарту?

– Хотите поглазеть?

– Можно и так сказать. Вы ведь не против? У меня чисто медицинский интерес.

– Как хотите.

– Еще бы принесли мои инструменты и приборы. Это можно устроить?

– Могу одолжить помощника, но если много таскать надо, то ждите, пока проснутся наставники, они организуют переноску силами курсантов.

– О нет-нет. Думаю, сумею обойтись полевым набором.

Как оказалось, полевой набор профессора Блана состоял из двух легких ящиков склянок, трубок, перегонных кубов и реторт, а также двух тяжелейших ящиков ингредиентов плюс маленькой сумочки с хирургическими инструментами.

– Занятненько, – бормотал профессор, смотря в пустые глазницы, из которых уже вытащили пули. – Прекрасно, – продолжал он, осматривая смертельные для любого человека повреждения мозга. – Вот так, хорошо. – Профессор вытаскивал осколки кости, застрявшие в мозгу.

То ли случайно, то ли специально Лиам выбил огромную дыру в лице, и ни разу не попал в лоб. Поэтому мозг оказался почти не задет. Почти, только несколько осколков кости срикошетили от пуль.

– А что у нас с зубками? Прекрасно!

Доктор вычистил дыру в лице демона, удаляя ошметки плоти и осколки костей. Едва они падали в большую миску, как истлевали в пепел, распространяя ужасную вонь.

После процедуры профессор в мгновение ока соорудил из склянок огромную конструкцию. Еще пара минут, и все забулькало, подогреваемое газовыми и керосиновыми горелками. Что варил, не поняло бы большинство докторов, химиков да и алхимиков, но зелье наверняка нехорошее. При таких ингредиентах: сушеные белладонна и белена, семена дурмана, рвотный корень, сок олеандра, различные порошки и камешки, кости, чешуйки и все, как ни странно, щедро приправлялось обычным порохом. Через полчаса в распоряжении профессора оказалось около литра тягучей, едко-желтой жидкости.

Большая ее часть была влита в дыру. Профессор вздохнул, взял долото, молоток и принялся выбивать носовую кость из лица лежавшего на соседнем столе гренадера. Вместе с кожей и хрящом она перекочевала в дыру и утонула в желтой жидкости. Туда же отправились глаза второго мертвеца. Последний штрих. Профессор взял длинную деревянную палочку и поджег от горелки.

– Ну, с богом. Ой! Что ж это я! – Он тряхнул головой и сунул огонек в дыру.

Жидкость загорелась неестественно темным красным. Огонь совершенно не трогал кожу. Всплыла носовая кость, появились глаза – не такие желтые, как до этого. Кость начала разрастаться и вскоре соединилась с черепом, но красный огонь так и продолжал плясать, пока не срослась кожа, оставив светло-розовые шрамы. Теперь продолжали гореть только глаза.

– Ну что профессор, – доктор открыл дверь и застыл, – утолили… свой интерес?.. – механически договорил он, таращась на горящие глаза там, где должна была быть дыра. – Что здесь происходит?

– Процесс лечения.

– Больше похоже на магию! – Доктор заметил изуродованные трупы гренадеров и еще больше разозлился. – Да кто, черт раздери, вы такой?

– Профессор алхимии и медицины Жером Блан. И, как известно, доктор, алхимия в Союзе разрешена. Тем более – личному врачу министра промышленности.

– Разберемся! – ответил доктор дежурной фразой ведьмоловов.