Меч Эдриджуна - Александр Прозоров Страница 27

– Пусть будет кладбище, – не стал спорить с отличницей и увлеченным природной магией недоморфом потомок Темного Лорда. – Где оно?

– Э-э-э… – Анита почесала в затылке. – У нас неподалеку от дома есть… Но это далеко, дня два добираться.

– Мое возле замка было, – виновато развел руками Надодух. – Но его частью снесли, а частью на реставрации стоит после того, как мы… Победокурили.

– Ладно, поищу в Ла-Фрамансе, – пожал плечами Битали.

– Новое не подойдет, – сразу предупредил недоморф. – Старинное нужно. Чем старше, тем лучше. Стабильнее и насыщеннее.

– Поищем старое, – юный чародей вернулся к шкафу и потянул покрывало перемещения.

– Ты куда? – вытянул шею Надодух Сенусерт.

– В Ла-Фраманс, кладбище искать. Ну и амулетами займусь.

– А чего, здесь не сделать? – удивилась отличница.

– Хочу не какие-нибудь, а красивые. У самого не получится, я же не ювелир.

– Э-э, тогда я с тобой, – решил недоморф. – Знаю я этих ювелиров, обязательно надуть попытаются! Подожди чуть-чуть, мы с Анитой тоже переоденемся.

Выведя своих друзей из-под причала, Битали привычной дорогой направился на окраину, к сверкающему стеклянными стенами торговому центру, там толкнул дверь в уже знакомую лавку.

– Добрый день, мсье! – моментально встрепенулась все та же продавщица, расплылась в широкой, чуть заискивающей улыбке: – Рада видеть вас снова, мсье! Надеюсь, браслет понравился вашей девушке? Желаете расширить набор?

– Опаньки! – дружески похлопал однокурсника по плечу Надодух. – Оказывается, кто-то запасается тут подарками? И почему я не видел этого браслета? Кто его носит?

– Отстань! – отдернул плечо Битали. – Просто безделушку для знакомой один раз купил.

Дама, поняв, что выдала денежного клиента его знакомым, заметно втянула голову в плечи, не переставая улыбаться.

– Красивую хотя бы безделушку? – спросила Анита, многозначительно глянув на своего избранника. Тот сглотнул и, округлив глаза, тоже втянул голову.

– Чудесный, чудесный выбор, – метнулась вдоль прилавка женщина, и через миг перед отличницей открылся бархатный футляр. – Белое золото, черная яшма, желтый рисунок. Перед таким подарком устоять невозможно! Вы себя украсить желаете или сделать приятное кому-нибудь другому?

– Да, мне таких подарков не видать, – вздохнула Горамник.

Чатия Сенусерт весь сморщился, прикусил губы и зажмурил глаза. Можно было подумать – его жестоко избивали, запретив сопротивляться.

– Мне нужно восемь таких браслетов, – сказал Битали. – Черная полированная яшма. Но без золота и серебра. Просто камень.

– С застежкой? – уточнила продавщица. – Гравировка нужна?

– Золотом по камню? – вступила в разговор Анита. – Да, нужна. Дайте мне лист бумаги и перо, я сделаю рисунок, который требуется нанести. Руны льда и ярости, древо жизни и знак башни.

Она вопросительно посмотрела на Битали. Тот пожал плечами:

– Я тебе доверяю… Только что за знак башни?

– Просто башни… – Девушка нарисовала маленькую башенку с тремя зубцами и двумя бойницами. – Разве он нам не нужен?

– Нужен, – согласился потомок Темного Лорда.

– Вот, – развернула девушка листок к продавщице. – Эти знаки должны быть справа и слева, этот сверху, а эта линия должна идти через замок, соединяясь, когда он закрыт.

– Если мастер сделает их трехзвенными, будет не страшно?

– Пускай, – кивнула Горамник. – Но рисунки разрывать нельзя! Пусть на каждом звене руна размещается целиком.

– Восемь штук? Раньше чем через неделю выполнить не успеем.

– Через неделю полнолуние, – вкрадчиво сообщил недоморф, подойдя ближе.

Продавщица посмотрела на него и сквозь него одновременно. Похоже, невероятной мохнатости покупателя она совершенно не замечала. Выросший среди смертных чатия Сенусерт умел становиться полунезаметным.

Анита демонстративно отвернулась от своего поклонника.

– При таком большом заказе мне хотелось бы получить аванс.

Битали полез было за фантиками – но недоморф неожиданно протянул лапу и положил на прилавок тяжелую золотую монету старинной чеканки.

– Мы не покупаем ювелирный лом… – неуверенно сказала дама.

– И мы не покупаем, – оскалился Надодух. – Но ведь поменяться вещью на вещь противозаконным деянием не является?

– Я не смогу пропустить это через кассу… – Продавщица постучала пальцами рядом с монетой, потом быстрым движением переложила на весы. Прикусила губу, подняла, посмотрела через лупу. Потом мазнула каким-то белым карандашиком, прищурилась, кивнула: – Девятьсот двадцать…

– Старинное испанское золото! – гордо сообщил Надодух.

– Но мы не покупаем ювелирного лома, – опять повторила дама.

– Я не продаю. Я отдаю для переделки в другое изделие.

– Разве что для переделки… – женщина что-то посчитала: – Это немного больше. Когда мастер сделает калькуляцию, я верну вам сдачу.

Она положила квитанцию на стекло.

– Спасибо. Мы придем в полнолуние, – кивнул Битали.

– Всегда рада вас видеть.

– Что хорошо в смертных, – проходя сквозь дверь, шепнул на ухо другу недоморф, – так это то, что они натурального золота от золота, увеличенного с помощью «трунио», не отличают. Их волнует только проба. Ладно, пойду каяться. Женщина, оставшаяся без подарка, страшнее огненного голема. Голем просто убьет, а женщина душу вынет и в масле вскипятит. Прямо не знаю, как теперь откупаться…

Надодух устремился вперед, догоняя отличницу, а Битали замедлил шаг, а потом и вовсе повернул в обратную сторону.

Пусть парочка выясняет отношения без него.

На Ла-Фраманс медленно опускались сумерки, город утихал, улицы становились пустынными, лавки одна за другой опускали ставни. Битали вырастил цветы, срезал, пробежался до швейной лавки и встретил Франсуазу, когда она уже закрывала дверь в темный магазин.

– Ты пришел! – Девушка обняла юношу, поцеловала, взяла под руку, понюхала цветы: – Какие ароматные… А клумба, которую ты сделал, и правда постоянно цветет!

– Так будет всегда, – пообещал молодой человек.

– А я знаю! Я, кстати, чувствовала, что ты сегодня придешь. Даже сказала маме, что немного задержусь из-за уборки.

– Так, может, тогда зайдем куда-нибудь?

– Это будет слишком долго. Давай просто пойдем не спеша.

Битали оглянулся, уже в который раз различив легкий шорох. Однако улица была тиха и пустынна. Ни ветерка, ни прохожего, ни даже птички ни одной не припозднилось.

Но опять: скрип, шур-шур…