Цепные псы Империи - Андрей Белянин Страница 27

Над крышами домов плавно закатывалось холодное русское солнце. Я отложил записную книжку и, как никогда ранее, почувствовал жгучее желание вернуться в тихую, уютную Великобританию. Потом, вопреки всем законам здравого смысла, осторожно распахнул створки окна и спустился вниз по водосточной трубе. Мне срочно нужно было видеть Энни Челлендер! Она должна меня понять.

Адрес я помнил, деньги были. Поймал на улице скучающего извозчика и вскоре был на месте. Шотландцы у входа все так же несли свою службу. Я встал шагах в двадцати за углом, совершенно не представляя, что буду делать дальше.

Так прошел час или два, не знаю, может, больше? Просто когда наступила темнота и охранники ушли куда-то в свои караульные помещения, сзади меня кто-то слегка похлопал по плечу.

– А-а, это кто?

– Дед Пихто! – Могучие руки подняли меня под мышки, встряхнули и развернули.

– Как вы меня нашли?

– Да легко! А все почему, потому что мозгов у тебя, хлопчик, немного, – безжалостно добил старый казак, вжимая меня спиной в ограду. – Ты какого лешего от меня сбежал? Самый умный или храбрый до борзоты собачьей?! К врагу в дом идешь, к убийце отца своего, а как спину прикрыть и не думаешь?! Храни Господь Пал Палыча, добрейший души человек и друг верный, тебя за шиворот из тюрьмы каменной выволок!

– Я не хотел лишних хлопот…

– А потому второй раз в Петропавловку лезешь?! Ищешь, где голову сложить, так давай я те прямо тут шейку цыплячью набекрень сверну!

– Это только мое дело, – попытался оправдаться я. – Граф Воронцов поймет, он, в отличие от вас, знает, что такое честь благородного челове… уп?!

Папин денщик молча запечатал мне широкой ладонью и нос, и рот, вглядываясь куда-то вдаль. Я начал задыхаться…

– Стало быть, так, твое благородие, в саду двое. Оба в черном, идут осторожно, таятся, явно не свои. Забор одолеть сможешь али подкинуть?

Я из последних сил кивнул: смогу, не надо меня никуда подкидывать.

– Тады уж будь ласков, не шумни ненароком.

Он отпустил меня, взялся за металлические прутья ограды и одним невероятным движением взлетел наверх, четко поставив каблуки меж опасных зубцов. Потом прыгнул вперед, на прогнувшуюся под его весом яблоню, и бесшумно соскочил на землю. Отдышавшись, я попробовал последовать его примеру, пусть не так эффектно, но все же перебравшись на ту сторону.

– Удивительно, что собаки не лают, – прошептал я, вставая за спиной Матвея.

– Что ж удивительного, – тихо откликнулся он. – Предатель в доме, вот и псы под замком. Где, говоришь, комнатка той англицкой девицы?

– Окно на втором этаже.

– Откуль знаешь? Поди, уж и отметился?

– Не смейте даже думать о ней в таком тоне! – вспылил я. – Просто предполагаю. Это единственное окно, где горит свет. Возможно, бедняжка сидит там и молится о душе покойного батюшки…

Старый казак явно хотел что-то съязвить, но удержался и первым скользнул вперед. Я двинулся за ним, недоумевая, как такой крупный мужчина может двигаться столь бесшумно и незаметно.

Матвей шел по саду, как волк, чуть пригнувшись, зорко осматривая окрестности и ни разу не хрупнув даже случайным сучком под листьями. Я шел за ним, стараясь ставить ногу след в след, но все равно топотал, как ярмарочный медведь. А ведь я был лучшим спортсменом колледжа, я старался, а он… а я… это уже обидно, в конце концов!

Увы, сегодня мои душевные муки оказались мало кому интересны, и единственное, на что я нарвался, так это на пару раздраженных взглядов старого казака, когда слишком уж шумел. Впрочем, ни одним словом он этого не комментировал, мне все было понятно и так.

Осторожно обойдя спящий дом, мы заметили длинную лестницу, ведущую на второй этаж. Ее держал один из людей в черном платье, а второй уже взбирался на подоконник. Прежде чем я открыл рот, чтобы возмутиться таковым их поведением, папин денщик погрозил мне кулаком:

– Да помолчи уже, Христа ради. Чего орать-то, ночь на дворе, люди спят…

После чего метнулся к лестнице так быстро, что только ветром дунуло. Я думал, он сцепится с тем, что внизу, но драки не было. Старый казак просто ткнул удивленного незнакомца ладонью в горло и придержал лестницу, пока его задыхающийся противник сучил ногами по земле.

– Что встал, твое благородие?! А ну, лезь наверх, спасай девицу!

У меня хватило ума не спорить. Карабкаясь по лестнице на второй этаж, я услышал два револьверных выстрела, а вслед за ними приглушенный визг дочери английского посла.

– Энни, держитесь! – я неловко перекувыркнулся через подоконник, запутавшись в тонких занавесях, и рухнул в комнату.

Вид открывшейся мне трагедии был попросту ужасен! Рыженькая мисс Челлендер билась в грубых объятиях двух мужчин, пытающихся завязать ей рот каким-то шарфом. А у дверей с презрительным выражением лица стоял тот самый дворецкий, что впускал меня в дом. Не может быть, он же настоящий британец, а значит, как преданный пес должен служить своему хозяину. За своевременно выплачиваемое жалованье, разумеется…

– Господа, что здесь происходит? – на блестящем английском вопросил я.

Отвечать мне не стали или не захотели. В отчаянном взгляде мисс Энни читался явный приговор моему умственному развитию. Тем не менее я повторил:

– Что вы здесь делаете?!

– Собираемся пить чай, – подумав, соврал дворецкий, и по его знаку двое громил в черном бросились на меня.

Разумеется, я был готов и принял негодяев по всем правилам английского бокса. Пока хозяйка дома пыталась выпутаться из связывающих ее простыней, я встретил первого прямым в челюсть, ушел от удара второго, добил первого хуком слева, а второго без всяких правил так боднул головой в живот, что мерзавец вылетел в окно!

– Ирландский прием, они всегда так дерутся в пабах, – чуть запыхавшись, объяснил я и замер перед револьверным дулом. Предатель-дворецкий держал меня на мушке.

– Вы не посмеете!

– Почему, сэр?

– Потому что по законам детективного жанра убийцей может быть кто угодно, но не дворецкий! – напомнил я.

– Никогда не слышал о такой литературной традиции, – без улыбки констатировал он, большим пальцем взводя курок того самого «лефорше», принадлежавшего ранее мисс Челлендер.

Я понял, что он выстрелит, и мог только гордо выпятить грудь. В тот же миг непонятная сила сорвала дверь за его спиной и накрыла предателя, словно могильная плита на шотландском кладбище.

– Как ты, хлопчик, продержался до подхода кавалерии? – в разбитом дверном проеме показалась широкая фигура папиного денщика.

– Ну, в целом, да. Спасибо. Вы очень вовремя, – прокашлялся я.

– Ох ты ж, Матерь Божья, Пресвятая Богородица, да тут девица страдает! И ты встал столбом, твое благородие, нет чтоб помочь сиротинушке?!