Ода абсолютной жестокости - Тим Скоренко Страница 27

– Ты будешь драться с обоими, – говорит Файлант, и его холодные голубые глаза в течение какой-то секунды полыхают огнём.

Я поднимаю мечи и выхожу в центр зала. Мои соперники – тоже.

– Я решил так, – говорит Киронага, – потому что ты – единственный, кому это по силам.

И он бросается вперёд. Мир вокруг меня замедляется. Мои движения – это театр теней. Там, где мгновение назад было лезвие, остаётся только след, а я уже под Киронагой, пытаюсь перерубить ему ногу. Звон металла, и вторым мечом я едва успеваю перехватить меч Файланта.

Рывком вскакиваю на ноги, чудом увёртываюсь от оборотного удара Киронаги и рублю Файланта обоими мечами. Одновременно в прыжке бью его в грудь, он отпрыгивает, но всё же я задеваю его голову самым носком ноги. Судя по всему, выбиваю несколько зубов. Это не первый удар, который я наношу ему. На тренировках мне удавалось даже условно победить Файланта. Правда, он дрался не в полную силу.

А вот Киронаге я ни разу не смог нанести удар. Ни на одной тренировке.

Попадание даёт мне крохотную паузу, и я обращаюсь к Киронаге, чьи мечи уже почти скрестились на моей шее. Отвожу их в сторону, отталкиваюсь от Киронаги и снова рублю Файланта, тупо, с силой, через все преграды. Он парирует, я подкатываюсь и оказываюсь позади. Киронага обегает Файланта, а я рублю обоих по ногам. Они подпрыгивают почти синхронно, и я делаю подсечку. Киронага уходит, а Файлант – нет. Он падает на спину, и я мечом отрубаю ему ступню.

Едва увёртываюсь от Киронаги и отбегаю в сторону. Файлант рывком встаёт. Он с трудом стоит на одной ноге. Из культи хлещет кровь, а я сражаюсь с Киронагой – один на один.

Когда я смогу его победить, я стану совершенен.

Я парирую, иногда пытаюсь напасть сам, но безуспешно. Краем глаза замечаю подпрыгивающего Файланта, увёртываюсь от его неуклюжей атаки, отбегаю в сторону. Файлант падает, не устояв на одной ноге. Без ступни – не попляшешь. Он слабеет на глазах. Я добью его, когда он окончательно ослабеет от потери крови. Это ещё несколько минут.

Несколько минут против Киронаги.

Я читаю в глазах Киронаги: «Молодец. Это правильная тактика».

Но это в глазах. Руки Киронаги держат мечи, каждый из которых может в любой момент перерубить мне шею. Или руку. Или ногу.

Я почти не устаю, или это только мне кажется. Но на лице Киронаги – ни бисеринки пота. Он тоже – как машина.

Бой входит в затяжную стадию. Удар за ударом, блеск и звон мечей, движение за движением. Файлант уже не может стоять. Он отползает в сторону, признавая себя побеждённым. Киронага не наступает, но и атаковать не позволяет.

Удар, прыжок, переворот, удар, разворот, удар. Первый сектор, второй сектор, третий сектор. Нога, рука. Шея, плечо. Мир становится системой. Мир становится текстом, раскладывается на буквы.

На буквы. В этот момент я понимаю, что Киронага действует по схеме. Чтобы обмануть схему, нужно пожертвовать собой. Тогда схема нарушится.

Решение приходит почти мгновенно. Киронага бьёт обоими мечами. Я не парирую удар. Если я его парирую, то не смогу ударить. Его мечи входят в меня с двух сторон, проходят через почки, печень, стремятся к позвоночнику. Мой правый меч идёт вниз: Киронага смотрит на него. Левый меч уходит Киронаге под подбородок. Из его горла хлещет кровь. Я успеваю торжествующе улыбнуться прежде, чем падаю на пол.

Это первый удар, который пропустил Киронага. И он пропустил его от меня.

* * *

Бельва гладит меня по голове и что-то напевает. Я узнаю старую мелодию, которую иногда играл заезжий менестрель в усадьбе Жирного. Я начинаю вспоминать вчерашние события, и осознаю – теперь, – что победил Киронагу. Точнее, добился ничьей. Впрочем, это не мешает мне гордиться вчерашним боем.

Бельва смотрит мне в глаза, и я говорю:

– Ты прекрасна.

– Я знаю, – отвечает она.

Кажется, сегодня я должен встретиться с Императором. Или завтра. В общем, неважно: на днях. Киронага говорил, что это произойдёт после экзамена. Мне кажется, что я сдал этот экзамен. Я доказал, что по силе стал равным Киронаге. Я буду обучаться и дальше – и превзойду его.

Бельва улыбается и спрашивает:

– Кто такая Рита, скажи мне?

На меня точно выливают ушат холодной воды.

– Откуда ты знаешь Риту? – спрашиваю я.

– Она вчера подошла ко мне и рассказала о себе. Скажи мне, кто она – для тебя?

Я молчу. Я не знаю, кто для меня Рита. За последние месяцы я видел её всего пару раз, и то мельком. Я кивал ей, а моё сердце сжималось. Я люблю Бельву. Но Рита тоже оставила во мне свой след. Кажется, она живёт с кем-то из высших чиновников. С чиновничеством я почти не пересекаюсь, хотя Цикра заставил меня подробно изучить структуру государственной власти Империи.

– Можешь не говорить, – добавляет Бельва.

– Нет, – говорю я. – Ритой я пытался заменить тебя. Но, как видишь, не получилось.

Я улыбаюсь.

Она обнимает меня.

* * *

Цикра ведёт себя как обычно. Будто сегодня обыкновенное занятие, будто ничего особенного вчера и не произошло. Впрочем, если я прошёл испытание силой, это не значит, что я смогу пройти испытание разумом. Наверное, Цикра думает именно об этом.

Мы изучаем право, читаем законы. Я учусь решать, кто прав, а кто виноват. Я учусь выносить справедливые приговоры.

Неожиданно Цикра прерывает нашу беседу.

– Риггер, ты увидишься с Императором послезавтра, – говорит он.

– Да, – отвечаю я, – я давно этого жду.

– Не думай, Риггер, что это просто встреча.

– Я не думаю, – говорю я.

За эти месяцы я не раз пытался выяснить, зачем нас, берсерков, муштруют, но так и не понял этого. Мы – никто. Мы – не личная охрана императора, не передовые отряды его войск, не разведчики-одиночки. Мы – просто странное подразделение странных солдат.

– Император объяснит тебе, зачем тебя привезли и зачем тебя обучают, – говорит Цикра.

– Император встречается с каждым берсерком?

– Да. Ты – последний.

– Ты говоришь мне это как друг или тебе поручено?

– Мне поручено подготовить тебя, – говорит Цикра.

У меня по-прежнему нет друзей. Я привык к этому. Но здесь, во дворце, это выглядит странно, потому что отсутствие друзей не компенсируется страхом передо мной. Они не боятся меня, они не считают меня другом, значит, на них нельзя положиться, ни на кого.

Хотя есть два человека, которым, как мне кажется, я могу доверять. Это женщины. Бельва и Рита. Рита, которая не виделась со мной в течение длительного времени, а потом подошла к Бельве и всё рассказала ей. И пожелала удачи. И искренне, по-женски, сказала, что я – лучший мужчина, о котором только может мечтать женщина, во всех смыслах.