Под Южными Созвездиями - Андрей Бондаренко Страница 27

Пространные вежливые разговоры, лёгкие изысканные коктейли под сладости, фрукты и орешки, осмотр знаменитой семейной коллекции.

«Богато, конечно», — одобрительно прокомментировал Максим. — «Чего тут только нет. Старинные, позеленевшие от времени шпаги, рапиры и стилеты. Разноцветные морские раковины самых различных размеров и геометрий. Искусно выполненные модели многомачтовых парусных судов. Старые и современные морские карты, испещренные непонятными разноцветными значками. Пушечные ядра и мушкетные пули. Керамические и глиняные черепки, украшенные вычурными и загадочными письменами. Многочисленные портреты (пиратов, офицеров, адмиралов, знатных вельмож и прекрасных дам), а также чудесные морские пейзажи. Всего и не перечислишь, короче говоря…. Но что-то мне подсказывает, что это, так сказать, только официальная часть фамильной коллекции. Наверняка, существуют и другие, насквозь тайные помещения, где находятся-хранятся и другие редкости-раритеты, предназначенные для осмотра лишь избранными и доверенными персонами…».

— Говорят, комиссар, что вы являетесь большим знатоком и ценителем лошадей? — через некоторое время поинтересовался дон Луис.

— Да, уж. Являюсь, — тут же надулся гордым мыльным пузырём Мегре. — Не врут люди.

— Очень хорошо…. Луиза, душа моя хрустальная, проводи, пожалуйста, уважаемого сеньора Кастильо в нашу конюшню. Лошадок покажи. А если дон Мануэль захочет покататься, то вели заседлать любого скакуна — на выбор гостя.

Девушка и Мегре ушли.

— Поговорим начистоту? — сразу же предложил Макс. — Без дурацких и насквозь официальных экивоков?

— Поговорим, — уважительно кивнув головой, согласился сеньор Романо. — Почему бы, собственно, и нет? Зачем ходить вокруг да около? Лишь драгоценное время терять. Значится так, Путник…. Приложив немалые и выверенные усилия, нас, всё же, свели. Интересуешься, мол, кто — свёл? Компания «Легальный шпионаж», без всяческих сомнений. Вернее, прекрасная и неподражаемая сеньорита Мария Бурручага — собственной обворожительной персоной. Она, конечно же, ещё достаточно молода, да и много времени тратит на обучение в Университете Барселоны. Но, как мне сообщил надёжный источник, Мари уже года полтора, как минимум, принимает самое прямое и непосредственное участие в делах семейного бизнеса. И активная разработка «Карнавала Святого Джедди», это, как раз, её личная инициатива. Весьма активная, перспективная и многообещающая барышня, спора нет…. Для чего и почему, Путник, привлекли к этому…. м-м-м, к этому раскладу тебя? Во-первых, мы с тобой, действительно, являемся родственниками. У моего легендарного деда был младший брат Владимир, который являлся твоим прадедом. Так что, степень нашего родства, как легко вычисляется, весьма и весьма существенна…. Во-вторых, у меня откровенно туго с наследниками. Детей нет. Так, вот, получилось. Единственная родная сестра погибла восемь с половиной лет тому назад в автокатастрофе. Есть две племянницы, но они ещё очень юны. Да и легкомысленны до полной невозможности — одни светские развлечения и смазливые мальчики на уме…. В-третьих, я подробно и вдумчиво ознакомился, уважаемый родственник, с твоим, так сказать, досье. Однозначно — внушает. Богатый боевой опыт. Крепкие оперативные навыки. Заслуженные награды, причём, сразу от нескольких государств. Смел, разумен и хладнокровен. В делах, способных запятнать честь, не замечен. Как и в порочащих связях. Идеальный вариант, короче говоря, для передачи фамильных дел, проблем и тайн — из рук в руки…. Являешься прямым выдвиженцем компании — «Легальный шпионаж»? Тоже ничего страшного и непоправимого. Сеньор Рауль Бурручага, положа руку на сердце, совсем даже не худший вариант…. Крупный бизнесмен, не обременённый излишней жадностью? Редкий случай по нашим мутным временам. Редкий и заслуживающий безусловного уважения. Да и кубинские спецслужбы, маячащие за его спиной. В том смысле, что лишними не будут…. Только, Путник, извини, но не хочу я торопиться с принятием окончательного решения. Не принято так. Да и пока, честно говоря, не горит…

— Я всё понимаю.

— А никто в твоей понятливости и не сомневается…. Предлагаю — в качестве промежуточного решения — следующее. Первое. Я буду держать твою кандидатуру — в качестве возможного наследника и достойного приемника — в виду. Всерьёз держать. То есть, рассматривать, думать, проверять и перепроверять…. Надеюсь, без обид?

— Не вопрос, — согласно кивнул головой Макс. — Спешка в таких серьёзных делах строго противопоказана. Каждый овощ — перед употреблением — должен созреть. В обязательном порядке.

— Всё правильно, Путник, излагаешь…. Второе. Если тебе — во время пребывания в Сан-Анхелино — понадобится реальная и действенная помощь, то смело обращайся. Помогу — чем смогу.

— Договорились.

— А чего тогда — такой кислый и задумчивый? — лукаво и понимающе усмехнулся дон Луис. — Любопытство разбирает?

— Это точно, разбирает. Хотелось бы, всё-таки, узнать, что стоит-прячется за этим тропическим «Карнавалом Святого Джедди». Или, хотя бы, расплывчатый намёк получить.

— Намёк, говоришь?

— Ага. Ну, в качестве налаживания доверительных родственных отношений.

— Ладно, юноша, уговорил. Намёк, так намёк…

Пройдя по запутанным коридорам, они вышли на стандартную лифтовую площадку, зашли в маленький, но весьма комфортабельный лифт и спустились вниз.

«Судя по характерным звукам, метров на двенадцать-пятнадцать», — отметил Максим. — Всё по-взрослому. Без дураков…».

Новый виток запутанных и изломанных коридоров. Тяжёлая металлическая дверь, отомкнутая сеньором Романо с помощью двух массивных бронзовых ключей. Вторая солидная дверь, открытая с помощью прикосновения большого пальца левой руки к специальному датчику, вмонтированному в дверной косяк.

— Прошу, — приглашающе махнул рукой дон Луис. — Проходи, Путник. Не стесняйся. Смотри…

За дверью обнаружилось совсем небольшое помещение — не более десяти квадратных метров, в котором находился только один экспонат: прямоугольная базальтовая плита (чёрная-чёрная, понятное дело, общей площадью порядка двух с половиной метров квадратных), на которой были выбиты (нанесены с помощью неизвестной технологии?), незнакомые ярко-золотистые письмена — рунической направленности.

— Могильная плита? — уточнил Максим. — Ну, да. Понимаю…. А есть перевод… э-э-э, данной эпитафии?

— Есть, — коротко кивнув головой, подтвердил владелец коллекции. — Слушай. Здесь написано: — «Черный снег. Хрустальные слезы. Хрустальные слезы на чёрном снегу. Но это еще не конец, нет…. Мир по-прежнему осязаем. И слышна еще печальная свирель…. Но, вот, хрустальные капли постепенно мутнеют, трескаются и превращаются в серую пыль. Светлая музыка стихает. Остаётся только черный снег. И тоненькая звенящая тишина…».

После минутной задумчивости Макс спросил:

— И что всё это значит?

— А это, Путник, ничего — ровным счётом — не значит. Просто — старинная хоббитанская молитва. Её во время похорон хоббиты произносили (да и до сих пор, наверняка, произносят), перед тем, как бросить на хоббитанский овальный гроб первый ком земли, — прозвучал совершенно неожиданный ответ.