Ночь Шрамов - Алан Кэмпбелл Страница 27

— Те, чьи тела не изувечены, будут освящены и опущены в бездну, — провозгласил Вестник. — Их души найдут спасение.

— Но они желали нашей погибели, — возразил Балтус. — Заслуживают ли они места в рядах армии бога?

Ангел лишь улыбнулся.

— Ульсис великодушен.

* * *

— А Кэллис действительно прожил тысячу лет? — спросил Дилл.

Пресвитер вгляделся в лицо мальчика, потом снова посмотрел в сторону.

— В летописях есть расхождения. Хотя практически все сходятся именно на этой цифре. Увы, сыновья не унаследовали его долголетия.

Дилл не раз задумывался над этим. Тысяча лет жизни после одного глотка ангельского вина. Если бы еще оставался эликсир, был бы сейчас жив Вестник Ульсиса?

— Но хашетты вернулись, — сказал Дилл вслух.

— Вернулись, да, но никогда больше не приходили они такими полчищами. Битва Зуба послужила им хорошим уроком. И так было на протяжении многих веков. Однако двести лет назад баланс вновь сместился. Наши разведчики докладывают о появлении касты хашеттских шаманов, которые подстрекают пустынные племена к новой великой войне. Мы первыми нанесли удар, чтобы устранить угрозу и уничтожить эту шайку колдунов, но это только обострило ситуацию.

Старик чихнул, почесал нос и продолжил рассказ:

— Они снова развязали войну, и вот уже много лет наши армии лишь железом и верой сдерживали их натиск. Ну и конечно, не без помощи сынов Кэллиса. Силен был род Вестника.

Внутренне Дилл поморщился. Царапина на пальце напомнила о себе. Но пресвитер продолжал, не обращая внимания на мальчика:

— Собравшись с силами, хотя каждый раз все слабее и слабее, язычники вновь возвращались. Войска в основном составляли разношерстные племена, подстрекаемые, как водится, хашеттской знатью и проклятыми ведьмаками. Они хранят верность Айен и поклялись уничтожить ее низвергнутых сыновей. — Сайпс задумался. — Тела дикарей покрыты узорами, а длинные бороды нечесаны… поговаривают, что они не гнушаются каннибализмом. Пожирают раненых соплеменников и пьют зелье, сваренное на крови и молоке. — Пресвитер нахмурился. — Таких россказней по городу много ходит.

Дилл попытался представить себе хашеттов, ритуалы поклонения солнцу и человеческие жертвоприношения, о которых рассказывали миссионеры. В его воображении язычники кружились в диком танце, как свора собак, а шаманы с раздвоенными змеиными языками сновали между ними, словно призраки. И вот он сам, последний архон, стоит на краю пропасти и высоко поднятым мечом преграждает путь вражеским полчищам к улицам Дипгейта, окидывая неверных взором глаз, черных, словно бездна Ульсиса.

Пресвитер продолжал рассказ:

— Так вера, и металл, и божья воля оберегали нас все эти годы. Но тридцать лет назад солнце вселило в дикарей новую надежду. Страшная засуха, которой еще не знала история, уничтожила большую часть урожая. А песчаные бури завершили начатое. Река Койл, что из года в год неизменно обеспечивала нас водой, высохла до последней капли. Мы все страдали на равных: и жители Дипгейта, и пустынные люди. Но шаманы усмотрели в той засухе знамение. Они решили, что богиня Айен наказывает их за наши грехи. Тогда в первый раз со времен Зуба племена прекратили междоусобицы и объединились. И снова, подстрекаемые шаманами, начали наступление. Наши силы были рассредоточены по пустыне, так что пришлось отступать и держать бой на прилегающей к ущелью территории.

В этот раз враг превосходил нас числом. На нашей стороне были тренировка, дисциплина и острые мечи, но мы сражались против несметных полчищ. Гейн собственной рукой сразил сорок противников. Язычники всегда трепетали перед твоими предками, и на то были причины. Видел бы только его тогда.

Дилл живо представил себе наступление армии дикарей: стена разрисованных тел и диких глаз. А его отец в одиночку бросает им вызов. Сияющий меч разит сквозь плоть и кость, летят головы и льются потоки крови, ряды врагов с каждым взмахом падают к его ногам. Гейн поднимается над землей, и язычники в ужасе бросаются в бегство, в укрытие Мертвых песков.

— И нас спас Девон, — раздался голос Рэйчел Хейл, вошедшей без стука.

Дилл резко повернулся.

— Что тебе здесь надо? — огрызнулся мальчик и отвернулся к пресвитеру. Его глаза покраснели.

Сначала Рэйчел была рада, что ангел избежал порки, но это чувство начинало угасать. Пресвитер устало посмотрел на девушку.

— Адепт Хейл совершенно права. В то время Девон был подмастерьем архихимика Ядовитых Кухонь Элизабет Лейд, на которой впоследствии женился.

— Девон женат? — удивился Дилл.

— Был, — повернувшись спиной, ответил Сайпс. — Несчастная женщина. Мало кто доживает до старости на такой работе — пары, дым.

Тон пресвитера показался Рэйчел презрительным, но она промолчала.

— Элизабет больше интересовали наркотики, — продолжал Сайпс. — Мы искали альтернативные средства, которые можно было противопоставить хашеттской угрозе, не прибегая к жесткому геноциду. Была предложена зависимость от седативных препаратов, — пресвитер пожал плечами, — но их возможности так и не были до конца изучены. После смерти жены Девон сконцентрировался на разработке сильнодействующих ядов и тому подобного для военных нужд. У него определенная… склонность к подобной работе.

— Газ, от которого лопается кожа и слепнут глаза, — сказала Рэйчел.

Сайпс поспешно кивнул.

— Пыль, что отравляет воду и калечит хашеттских детей, — продолжала девушка.

Такие нападки немного смутили старого священника.

— Это…

— Бесчеловечное оружие.

— Определенно…

— Отвратительное оружие.

Дилл хмуро посмотрел на Рэйчел.

Пресвитер погрузился в неловкое молчание, через некоторое время взглянул ей прямо в глаза и проговорил:

— Необходимое оружие.

— Эффективное, — холодно отозвалась девушка.

Сайпс разозлился.

— По-моему, Девона куда больше интересует боль, чем эффективность убийства.

В отличие от Марка и других офицеров пресвитер не прятался за красивыми словами. Рэйчел понимала, что враждебность Сайпса направлена совсем не на нее. Старик ощущал свою ответственность за то, что Девона натравили на хашеттов.

Сайпс перевел внимание на Дилла.

— Ближе к концу войны он помог приспособить боевые суда к перевозке и применению ядов. Племена…

— Несколько сократились? — попробовала Рэйчел закончить фразу.

— …были истреблены, — закончил Сайпс. Он достал из рукава платок и вытер лоб. — У нас не оставалось другого выбора. То были жестокие времена.

Девушка скрестила руки. А что сейчас изменилось? Разве с виной на сердце легче жить, чем с врагом под городскими стенами?