Дыхание дракона - Сергей Крускоп Страница 27

«Ах да, – вспомнила девушка, – эльфы же умеют на глаз оценивать степень родства. А уж тем более – эльфийские маги».

Никакие слова не были произнесены в первый момент: Ивона не могла подобрать подходящие, а эльфу они не требовались. И Ивона молча подошла к отцу и, уткнувшись лицом в ткань его рубашки, вдруг осознала, чего именно ей не хватало все эти восемнадцать лет. И расплакалась против своей воли. А эльф обнял ее и погладил узкой тонкокостной ладонью по волосам, не утешая, но и не разжимая объятий, пока девушка не выплакалась. В дверь заглянул было Виллеаден с графином воды, но Мастер Рощ взглядом попросил его выйти, и тот тактично удалился.

Спустя некоторое время – кто знает, прошел ли час или десять минут, – Ивона успокоилась в достаточной степени, чтобы говорить.

– Я действительно так похожа на… нее, как мне кажется? – спросила она, отстраняясь.

– Действительно, похожа, – ответил эльф, бросив короткий взгляд на скульптуру. – И, в каком-то смысле, даже больше. Только Зореслава была златовласой, как вила, а ты… – Он протянул руку и взъерошил короткие серебристые волосы Ивоны.

– А меня в детстве из-за цвета волос многие считали эльфийкой… и из-за ушей – тоже.

Эльф, отступив на шаг, пристально разглядывал дочь.

– Восемнадцать лет, – проговорил он, – восемнадцать лет я думал, что ты погибла вместе с… ней. Знакомые эльфы, бывшие там, рассказывали, как ее похоронили, и как потом был бой едва ли не прямо на свежих курганах…

– Дядя мне говорил, – кивнула Ивона, – что с большим трудом разыскал меня два или три дня спустя через каких-то армейских знахарей, которые были знакомы с матерью. И опознал как раз по эльфийским волосам, – грустно улыбнулась она, а затем, взглянув на отца, спросила: – Как ты довел себя до такого состояния?

– Ты о чем? – удивился Алеседион и, усмехнувшись, добавил: – Ты спрашиваешь тоном «нельзя на восемнадцать лет оставить одного!».

– Точно! – поддержала Ивона. – Стоит пропасть на каких-нибудь восемнадцать лет, как ты уже бледный и истощенный и в обмороки падаешь! И незачем смеяться: это для меня восемнадцать – вся жизнь, а для тебя…

– А для меня, – перестав смеяться и став совершенно серьезным, ответил Алеседион, – это восемнадцать лет, в течение которых я работал так, чтобы попытаться забыть, что единственная мною любимая женщина ушла туда, откуда не возвращаются.

В дверь вежливо постучали.

– Благородный Мастер Рощ Алеседион! – раздался голос Виллеадена. – Ивона! Меня просили передать вам обоим, что обед подан. Если… вы уже готовы обедать, разумеется, – тактично добавил эльф.

– Ден, – обернулся к дверям Алеседион, – твой дядя и его благородная дочь готовы отобедать и скоро подойдут в трапезную. Так и передай.

* * *

Шпата поставили в конюшне Алеседиона, и две молоденькие эльфийки принялись приводить его в порядок, обмениваясь какими-то шутками на своем наречии и хихикая. Жеребец диковато озирался по сторонам, поглядывая на лошадей в соседних денниках. Одна из девиц обхватила морду Шпата обеими руками и, повернув к себе, перестала смеяться, пристально всматриваясь в глаза коня. Шпат фыркнул и вырвался, раздраженно мотнув головой.

– Хороший конь, – проговорила эльфийка, оборачиваясь к Ивоне, – но он покинет тебя в самую опасную минуту.

Ивона удивленно обернулась к Алеседиону.

– Пошли, – сказал эльф. – Не обращай внимания. Ринниэль – немного провидица, а провидицы, сама знаешь, всегда стараются предсказать что-нибудь плохое.

Спустя полчаса, уже при свете высоких свечей, горевших ровным золотистым светом, Ивона имела удовольствие свести близкое знакомство с системой водоснабжения Нареоль-Кверка. На постоялых дворах чистоплотные эльфы не отказывали путникам в бадьях и кувшинах с водой, но… Даже самая большая бадья не шла ни в какое сравнение с огромной мраморной ванной, в которой можно было растянуться во весь рост.

Ивона рассмеялась и взбила ногами пену. Кристально чистую воду из родников подогрели и добавили в нее каких-то ароматических веществ и травяных настоев. И теперь девушка с наслаждением вдыхала сложную смесь постоянно меняющихся, но неизменно приятных запахов, ощущая, как усталость покидает ее тело вместе со следами переживаний. Ивона, поддавшись настроению, подняла руку, стряхнув с нее хлопья душистой пены, и сотворила стаю разноцветных мотыльков, закружившихся хороводом по купальне. Снежно-белые, дымчато-серые с красным, металлически блестящие, рыжие с глазчатым рисунком, светло-зеленые и черно-желтые создания замелькали в свете свечей, а над ними с гудением принялся носиться особо крупный экземпляр желто-серой окраски с рисунком на спинке, подозрительно напоминающим череп.

– Браво! – из полутьмы, располагавшейся за пределами света свечей, раздался голос Алеседиона. – Моя дочь – маг и при том Охотница.

– Отец, тебе не говорили, что не годится подглядывать за купающимися взрослыми дочерьми? – делано возмутилась Ивона, опускаясь в ванну по подбородок. – И можно подумать, что ты не распознал во мне мага, хотя это с легкостью делают даже эльфы-полукровки.

– Увы, я до сих пор не имел удовольствия внимать каким-либо советам относительно взаимоотношений с дочерьми. Что же касается магических способностей, то их я, разумеется, разглядел, но оценить их уровень невозможно, пока не увидишь мага в действии.

– И ты доволен?

– Более чем. Хотя и не обольщайся – учиться тебе еще очень и очень многому.

– Можешь не сомневаться – не обольщаюсь. А теперь, если тебе хочется совета по практическому общению с дочерьми, будь добр, выйди и подожди, пока я оденусь.

– Хорошо, я подожду тебя в трапезной. – Эльф усмехнулся, а затем молниеносным движением выхватил из круговерти мотыльков «мертвую голову». – Когда искупаешься, не забудь развеять мотыльков. Первое правило мага: кончил колдовать – прибери за собой.

– Я запомню, – улыбнулась Ивона.

* * *

– Эй, корчмарь, подойди-ка сюда!

Корчмарь, пронырливого вида лысоватый мужичок в засаленном переднике, немедленно направился к дальнему столу. В «Расколотом жернове» сейчас сидели почти исключительно завсегдатаи, то есть местные мужики, среди которых выделялся лишь один посетитель – добротной кожаной курткой, высокими сапогами и… пристальным взглядом. Ну и, разумеется, длинным одноручным мечом, ножны которого человек прицепил к спинке стула. «Наемник, – подумал корчмарь. – Не шибко лучше, чем разбойник с большака, а все поденежнее да поблагороднее здешних пьянчуг».

– Чего изволите, господин наемник? – спросил он, приблизившись к столу.

– Господин наемник изволит для начала темного пива. Разумеется, – Сивер наклонился к корчмарю, чуть понизив голос: – в таком достойном заведении найдется пиво, не разбавленное водой из соседней канавы. А к пиву хорошо было бы снетков – это для начала. Потом копченой рыбки – форели, к примеру, картошки жареной с грибами, а на десерт… ну, там посмотрим. Есть это все у вас, почтеннейший?