Пасынок судьбы - Сергей Кусков Страница 27

И каждый из секторов-районов имеет выход к Центральному парку, независимо от того, богатый он или бедный. Это задумывалось в своё время для того, чтобы подчеркнуть равенство всех слоёв населения перед короной, обеспечить право на доступ к свежему воздуху всем, от аристократов и менеджеров до шахтёров и дворников. Конечно, время внесло свои коррективы: столица росла невероятными темпами, и хотя сразу строилась с огромным запасом вместимости, расчётом на рост, но вобрать в себя тридцать миллионов человек и несколько миллионов приезжих – это чересчур для любого проекта.

Город строился, создавались новые купола, новые районы, уходя всё дальше и дальше от парка. В этих районах и живут ныне малообеспеченные; земля в центре в наши дни стоит столько, что ни о каких бедных кварталах вокруг рекреации речи нет.

Всё в мире для богатых. Так было всегда и везде, и так будет. Это тоже закон, который не преодолеет и самый добрый мудрый правитель. Хотя идея интересная, и основательницу города, королеву Аделлину, простые люди вспоминают с теплотой до сих пор.

Говорят, первое дерево в основании парка посадила она же. Это было после обретения независимости, когда полностью уничтоженную Альфу решили не восстанавливать, а отстроить заново. Есть легенда, что её, первую правительницу, спросили: зачем возводить такие огромные пространства, несколько квадратных километров, для выращивания никому не нужных деревьев? Ведь это должен был быть самый большой купол в мире, его возведение будет стоить разрушенной экономике государства колоссальных средств! На них можно снарядить целую эскадру, или вложить их в восстановление промышленности и инфраструктуры. Аделлина ответила вопросом на вопрос: а для чего нужны эти корабли? Кого они будут защищать? Для чего нужны дороги, шахты и заводы? Что и для кого они будут производить?

Создать промышленный рай для удовлетворения нужд богатых и создать человеческий рай с нормальными условиями жизни для простых людей – это совсем разные ве щи. Люди гораздо более охотно будут сражаться и умирать, зная, что за их спинами, рядом с их домом растёт дерево, а недалеко от их квартала детская площадка. Следовательно, они нужны стране, они – не тупое быдло, мясо, используемое государством и правящими им богачами для набивания карманов. За такое государство умереть не страшно, а почётно. А за страну, которая только отнимает, ничего не давая взамен…

Жители такой страны или разбегутся, если есть возможность, или будут ненавидеть власть, и государство в конце концов рухнет. Жаль, что последующие правительницы забыли эту прописную истину, и почти все известные мне объекты, созданные для народа, имеют примерно столетний возраст.

Я нашёл известную мне примету и отклонился от основной аллеи, свернув на маленькую тропку. Мне требовалось спрятаться – уйти подальше от суеты и спокойно поразмышлять, наслаждаясь таким ценным за пределами Земли ресурсом, как свежий воздух. Со вчерашнего дня произошло слишком много событий, требующих детального рассмотрения. Да и фиолетовый отлив под глазом не располагал окружающих к милому ко мне отношению. К чему нервировать людей?

Вот и озеро. Небольшое, искусственное, как и всё здесь. Но искусственность его подчёркивалась торчащими из кромки береговой линии кусками бетонных плит и арматуры. Это дикое место, своего рода изнанка парка, техническая часть. Озеро – лишь головное водохранилище для довольно разветвлённой водной системы рекреации. Деревья, трава и кустарники вокруг имели запущенный вид, поскольку сами они здесь дикие, самосад, никто за ними не ухаживает. То, что мне надо.

Отдыхающие работяги, количество которых к вечеру вырастет до сотен тысяч, займут в «обжитой» части парка почти всё свободное пространство, а здесь будет так же тихо. Люди не ходят туда, где нет лавочек и торговых точек, где трава колюча, а деревья и кустарники представляют собой дебри и буреломы. Лишь жмущиеся друг к другу парочки заглядывают сюда с регулярной периодичностью, с целью подальше от любопытных глаз удовлетворить физические потребности друг в друге, да редкие служители парка спешат мимо по делам.

Спустившись к пахнущей сыростью и тиной воде, я сел прямо на траву и принялся раскладывать имеющийся в голове багаж по полочкам.

Итак, принцесса. М-да, заступил дорогу инфанте! Пусть случайно, пусть не догадывался, кто она, – этого действительно никто не знает. Пусть сразу ушёл в сторону, но ведь она остановилась!

Моя самооценка, сильно упавшая после вчерашних событий, начала выравниваться. Может, я и неудачник, но чертовски везучий неудачник! И этим надо пользоваться: впредь верить, что всё получится, будет хорошо, – и всё действительно будет хорошо.

Я верю.

Пожалуй, впервые с момента рождения я верю в то, что надо ждать от судьбы милости. Ведь мать всегда учила обратному: сам, сам и только сам! Быть сильным, наглым, пробивным! И конечно, умным. «Учиться, думать, делать» – вот примерный девиз, который она с детства мне прививала. И рассчитывать только на свои силы: «Мир жесток, он вряд ли тебе поможет».

Я и буду рассчитывать только на себя. Но сие не может отнять веру в удачу. Мне повезёт обязательно, но пусть это будет незапланированным приятным сюрпризом. Так, и никак иначе.

Вдруг поймал себя на том, что мои мысли медленно, но верно, раз за разом, возвращаются к принцессе. Не к анализу встречи с нею, а к ней самой. Что я оцениваю её фигуру, волосы… Пупок… Ага, а что ещё там оценивать в наглухо задраенной блузке? Глазки её, динамично подведённые. Вроде скромно, но с выразительностью особы, привыкшей командовать и подавлять. Да, вот такие у неё глазки – пронзительные и хитрые, давящие, хотя издалека кажутся наивными. Походка, уверенность…

Да что же это такое?! Что со мной творится?!!

* * *

Я залился румянцем.

«Так, Шимановский, уймись! Она – инфанта! Старшая дочь королевы! Ты – сын парикмахерши из бедного района! Да, немного одарённый, учишься за государственные деньги в солидной школе, но от этого ты не стал НЕсыном парикмахерши! Она даже не узнает тебя при встрече! Её кавалеры – лучшие представители аристократии планеты! Богатые, красивые, влиятельные юноши! Зачем ты ей?

И, кроме того, тот слащавый Себастьян Феррейра, сын самого богатого человека в мире. У них вроде серьёзно. Жёлтая пресса заткнулась насчёт их отношений, а она затыкается лишь тогда, когда у людей всё хорошо и им нечего и не от кого скрывать. Он трахает её, он женится на ней, если она захочет связаться узами брака. Он сильный и умный, будет править собственной финансовой империей, которая в денежном эквиваленте покрупнее некоторых земных государств. А ты – нищий парень с района, русский поляк, сын…»

Я сбился с мысли и почувствовал, что закипаю. И на сей раз рядом нет Толстого, которого можно ненавидеть, вылив на него всю свою злость.

«Что, Хуанито, стыдно? Ну, давай договаривай. Хватит себе врать. Восемнадцать лет ты врёшь себе, боясь принять очевидное. То, что БЫЛО и что никто не в силах изменить.

Ты – сын проститутки, которая залетела от клиента».