Подземелья Дикого леса - Колин Мэлой Страница 27

Ифигения села на край кровати и потерла руками лодыжки. Они ужасно болели; казалось, с каждым днем суставы воспалялись все сильнее и сильнее. На плечи старейшины мистиков тяжелой мантией опускалась старость, и ей это ничуть не нравилось. Горящий фитилек керосиновой лампы отбрасывал на стены скромной спальни дрожащие тени; за окнами чернело раннее утро. Сделав решительный вдох, она до конца натянула под рубахой шерстяные гамаши. Холод мучил ее хрупкие кости. Снизу послышался шум: открылась дверь, и в коридоре раздались шаги.

— Эй? — позвала Ифигения. Ответа не было. Она со стоном поднялась с кровати и дошаркала до лестницы. — Кто там?

— Простите, старейшина, — раздалось натужное бормотание. — Я пришел разжечь огонь.

Ифигения вздохнула.

— Доброе утро, Бальтазар, — сказала она, узнав голос послушника, и подошла к перилам, чтобы посмотреть, как тот несет дрова к очагу. Он уронил свою ношу в железное углубление с облегченным вздохом и поднял взгляд на Ифигению.

— Поставить воду?

— Да, Бальтазар, спасибо, — ответила та. Снова добредя до кровати, она надела потрепанные тапочки и потянулась. Позвоночник издал долгий и скорбный хруст; старейшина с улыбкой покачала головой. «Все теперь дается не так просто, как бывало, — подумалось ей, — и особенно тяжко подниматься по утрам». С этой мыслью Ифигения пошла к лестнице.

— Как спалось? — спросил Бальтазар, заметив, как она медленно спускается по ступенькам, и поднес к разложенной в очаге растопке длинную спичку; вскоре дрова занялись тепло мерцающим пламенем.

— Плохо, — ответила Ифигения. — Совсем плохо. Но ничего удивительного. Я не ожидала ничего другого; уже давно не сплю крепко, это не моя сильная сторона.

— Жаль это слышать, старейшина, — сказал Бальтазар, глядя на разгорающееся пламя, и сдвинул темный жестяной чайник на крючке так, чтобы тот оказался над огнем.

Ифигения опустилась в кресло у очага. Пока грелась вода, а прислужник бегал за новой порцией дров, она задумалась о том, что видела во сне и что в конце концов заставило ее проснуться. Запутанный и туманный сюжет глубокого сна привел ее на незнакомую поляну. Сбитая с толку, она держала что-то в руке, но ее не тянуло посмотреть, что же это; по какой-то важной, но неясной причине она держала руку крепко сжатой. Краем глаза на другой стороне поляны Ифигения видела какие-то тени. За ней следили. Со скоростью и выносливостью девочки она бросилась через лес, прижимая руку с таинственным сокровищем к груди. Добежав до узкой расщелины в холмах, она остановилась. Тени все приближались, но тьма оврага казалась зловещей и полной опасности. Внезапная вспышка рациональности отозвалась отчаянным желанием посмотреть, что же она прижимает к груди. Раскрыв ладонь, Ифигения увидела что-то наподобие блестящего металлического кольца со сложным переплетением граней. Размером оно было с маленький камешек и усыпано по окружности зубцами. Тени подобрались уже совсем близко, и тогда, снова сжав руку в кулак, она кинулась в черный зев оврага по каменистой тропе, которая спускалась вниз и вниз до тех пор, пока все не поглотила тьма.

На этом Ифигения проснулась. Теперь, сидя в кресле у очага, она размышляла над значением своего сна. Понять, что за тени гнались за ней, было несложно; она отлично знала, какие злые духи ее преследуют. Куда поразительней было ощущение важности этого оврага, расщелины в земле, которая дала ей убежище. Годы мистических исканий показали ей, что нельзя недооценивать мудрость сновидений, что смысл можно найти в каждом символе. Согласно ее системе чтения сновидений, провал в земле недвусмысленно предвещал смерть. Собственную смерть. При этой мысли она вздрогнула.

А тот странный предмет у нее в руке? Что это было? Ифигения силилась назвать его, как силятся вспомнить слово, вертящееся на языке, но позабытое. Высокие часы у книжного шкафа мрачно прозвенели; открылась дверь, и вошел Бальтазар с дровами. Когда он принялся складывать их у огня, взгляд Ифигении просветлел.

— Ну, конечно! — воскликнула она, уставившись на внутренности часов за стеклянной дверцей: множество колесиков, цепочек и колокольчиков.

— Что такое, старейшина? — спросил Бальтазар, которого ее озарение застало врасплох.

— Шестеренка! Механическая шестеренка. Вот что было у меня в руке!

Прислужник уставился на нее в недоумении. Ифигения виновато махнула рукой.

— Во сне, — объяснила она. — Это было во сне.

— Ясно, старейшина, — кивнул тот и, с явным облегчением заметив, что чайник закипел, снял его с крючка, наполнил чашку и подал старушке. Огонь разгорался все жарче, начиная прогревать и освещать комнату.

— Бальтазар, — сказала Ифигения, сделав нерешительный глоток, — мне сегодня нужно будет посоветоваться с Древом. В полдень. Скажи остальным.

— Да, Ифигения. — И Бальтазар поспешил на улицу.

Старейшина осталась смотреть на ленивое пламя, танцующее на дровах в очаге. Сон, хоть и прояснился немного, по-прежнему был загадкой. Она решила, что Древо сможет ей подсказать ответ. В каком-то смысле, быть может, Древо само и послало ей этот сон. Возможно, оно хотело донести до нее что-то важное, подумала Ифигения. Что-то очень важное.

* * *

К бесконечному изумлению Прю, оказалось, что у разбойников есть самая настоящая библиотека. Она наткнулась на нее, бродя по лабиринту переходов и веревочных мостов, которые связывали надежно скрытый от глаз лагерь в единое целое. Библиотека занимала высокую, узкую пещеру и состояла примерно из пяти хлипких самодельных полок. За деревянным столом сидел и читал библиотекарь — крупный темнокожий мужчина с добрым лицом. Рядом с ним стояла пузатая печка, и он периодически отвлекался от книги, чтобы запихнуть туда дров. Увидев Прю, библиотекарь просиял.

— Ты же Внешняя? — спросил он.

— Вроде как, — кивнула она. — Но лучше зовите меня Прю.

— Ну тогда, Прю, добро пожаловать в разбойничью библиотеку. Читай на здоровье.

— Где вы взяли эти книги? — полюбопытствовала Прю.

— Да так, знаешь ли, — ответил библиотекарь, — то там, то сям. Мы обычно книги не крадем, но иногда зацепится взгляд за что-нибудь. В общем, ты понимаешь. Но многое мы добыли по всем правилам. Если заводится лишняя мелочь да попадается заезжий книгопродавец, мы у него запасы и пополняем. — Он помолчал и нахмурился. — Хотя сюда уже давно ничего нового не попадало. Нынче всем тяжело. Даже библиотекарям. — Тут, опомнившись, он снова посмотрел на Прю. — Что-то конкретное ищешь?