Игра на вымирание - Андрей Денисенко Страница 27

У моего наставника имплантатов тоже не было. Никаких. Ли Енг был странным, погруженным в себя человеком. Он мало говорил, да и вообще не любил шума. Я очень долго не мог понять, чему же он меня учит. Я балансировал на бревне, бегал сверхдлинные дистанции по пляжу, осваивал внутренюю концентрацию и буддистские учения… Он был хороший учитель, но и я – превосходный ученик. Благодаря родителям – лучший на планете… но это я понял позднее. Двадцатилетний курс тибетских мастеров за пять лет – это не шуточки. Это – генная инженерия…

6

Объединенная Америка, Сан-Антонио, левел-хаус «Прохлада», 12, 5 22.10, 30 августа 2034 г.

Щелкнул замок, Элен вышла на террасу еще мокрая после душа. Влажные пряди свисали белесыми перьями, с которых капала вода, мохнатый халат был в сырых пятнах. В такой крутой ванной наверняка имелся сушитель, но Элен не заморачивалась. Не обнаружив меня торчащим на посту посреди террасы, она, кажется, разочаровалась.

– Здесь, – сообщил я с дивана. – И будь добра, захвати пива.

Она принесла пару – себе и мне. Диван был большой. Я приглашающе хлопнул по подушке. Некоторое время мы пили пиво и смотрели на закат.

– Сегодня будут неприятности. Соберешься ложиться, приготовь обувь.

– Это чувствует твоя, ммм… спина? – Элен иронично усмехнулась.

– Крошка, – я глянул на нее поверх бутылки. – Такие вещи я умею чувствовать любым местом. Патронов у меня много, но ты не тормози, если что.

– Договорились, – она забралась на диван с ногами. Вот ступни у нее были красивые – маленькие и аккуратные. Может быть, тоже из-под скальпеля пластических хирургов, – Я буду звать тебя Крутой Уокер. Мужчинам это льстит.

– Мне – нет. Я крутой поневоле.

Солнце медленно сползало за город. С высоты двенадцатого яруса это выглядело впечатляюще – багряно-красные лучи, облизывающие глянец дорогих небоскребов центра. Где-то за домами, ближе к горизонту, блики света плавно переходили в фиолетовый сумрак наступающей ночи. Эта осязаемая граница света и тьмы торжественно-неспешно сползала к городу, окутывая улицы и воздушное кружево автострад бархатом сумерек.

Элен спустилась с дивана и устроилась прямо на ковре.

– Зачем сидеть на полу, если есть диван?

– Мне нравится, – она пожала плечами. – Расскажи о фокусе с пилоном. Ты… очень хорошо вел машину. Слишком хорошо – без компа, который снял… даже сорвал.

– Комп мне мешал.

– Интересно… – Она провела рукой по ковру, – Я ведь видела. Ты же не будешь врать, что десять лет тренировался в автопрыжках с трамплина.

– Не буду, – я глотнул пива. Третья бутылка внушала надежду на душевное равновесие. – Имплантаты могут и мешать. Наверное, тебе не понять… извини.

Это было, конечно, слишком. Элен резко встала.

– Ты… я раздражаю тебя, да? Из-за моих… тридцати процентов? Такты прямо скажи, я привыкла. Таких, как ты, везде хватает.

Ее глаза горели праведным огнем. Я не спеша досчитал до десяти, надеясь, что она успокоится.

– Не хочешь отвечать, да? Думаешь, ты супермен, весь такой правильный? А остальные – дебилы с микросхемами в головах?

Я снова сосчитал до десяти и только после этого посмотрел на нее. Элен была готова сорваться на крик. Я собрал бутылки и понес в утилизатор. Ослабленная кобура «Глока» размеренно хлопала по груди. Приятный вечер. Даже несмотря на чокнутую капралиху.

– Ненавидишь меня, да? Думаешь, я всего лишь железяка?

– Я тебя жалею. У тебя нервы ни к черту, лечиться надо.

Элен вздрогнула, как от удара. Бледные щеки заблестели от слез, плечи подрагивали.

– Ненавижу… ненавижу вас… всех! Боже мой, как я вас всех ненавижу!

Утилизатор сыто скрежетнул. Я задумчиво постоял возле бара. Может быть, капельку виски?.. И блондинке тоже?

Когда я принес стаканы, Элен уже перестала истерить и угрюмо смотрела в стену. Я сунул ей звякнувший льдом стакан.

– Давай, тебе надо выспаться. За здоровье.

– Ничего ты не понимаешь! – Она залпом проглотила порцию.

– Отчего же. Молодая девчонка, которой не везло в любви, свалила все проблемы на внешность и нашла легкий путь: контракт Интерпола. Решила «всем доказать». Бесплатная косметология, имплантация, коррекция… фотомодели отдыхают. Правда, за это придется лет десять ковыряться в дерьме, которое федералы обычно не демонстрируют… но ведь тогда это казалось мелочью, да?

– Да, – она сказала так тихо, что я едва услышал. – Теперь… теперь не кажется.

Я еще раз сходил за виски.

– Дерьмо придется разгребать, нравится тебе это или нет. Считай, мы уже начали. Ты ведь профи, Элен. По-любому.

Она глотнула, но вряд ли почувствовала вкус.

– В порядке информации, – я помедлил, подбирая слова. – Скажу честно, во избежание недоразумений.

Формально ты находишься под следствием по обвинению в преднамеренном убийстве на территории моего округа. Одного факта психокодирования для снятия обвинения мало. Максимум скинут до непредумышленного.

Я взял ее за плечи. С такого расстояния было видно, как меняется проецируемое на линзы визора изображение. Может быть, она перебирала судебную базу, чтобы опровергнуть мои слова.

– Необходимо найти похитителей, Элен. И не просто найти, а раскрутить всю дерьмовую цепочку. Здесь, в этой чудесной квартирке, ты будешь приманкой. Сочувствую, но другого выхода для тебя нет.

7

Объединенная Америка, корпоративная зона «Оверглоб Лиг Индастри», 2 мили севернее Сан-Антонио 04.50, 31 августа 2034 г.

– Командир, директивный входящий!

– Подключаюсь.

Корп-лейтенант Тимати Торсон мрачно зыркнул на сидящего у борта связиста. Директивный входящий за час до окончания смены мог означать только одно: закончить патрулирование спокойно не удастся. В корпоративной безопасности «Оверглоб» Торсон работал без малого пять лет, из них три ошивался в воздушном патруле и кое-что усек крепко. Первое: все пакости начинаются сразу же за робкой надеждой на спокойное завершение смены. Второе: если директива не оговорена заранее, значит, опять не спится федералам.

Работа в безопасности «Оверглоб» оказалась самой суетной из всех возможных, это Торсон понял в первые же полгода. Территория корпорации практически упиралась в фешенебельные кварталы Сан-Антонио, и городская полиция имела полное право привлекать бойцов «Оверглоб» к своим операциям. Конечно, федералы старались не перегибать палку и в бедных кварталах выкручивались сами, но относительно секторов А, где проживало немало завязанного на «Оверглоб» народу, этим самым правом пользовались вовсю. Все объяснялось просто: корпоративные бойцы, лучше обученные и оснащенные, решали проблемы богатеньких быстро и по-тихому. И главную роль при этом играл воздушный патруль быстрого реагирования. То есть и он, Тимати Торсон, тоже. Впрочем, были и плюсы. Офицеры патруля ежегодно получали приглашения на зимний бал в мэрию и почетные грамоты за «активную социальную позицию».