Путь одиночки - Антон Кравин Страница 27

Свежие силы очень быстро подавили сопротивление армейского патруля, но завязли в ожесточенной перестрелке с бандитами. Данила в очередной раз сменил позицию, но огня не открывал, внимания к себе не привлекал и выжидал, пока кто-нибудь кого-нибудь окончательно нагнет.

— Хреновое место, бро! — объявил Момент, неожиданно выкатившись из-за стеллажа и перезаряжая «Вепрь». — Это ж ящики с патронами, а ты за ними прячешься. Вообще, по-моему, пора сваливать. Им тут и без нас весело, как в цирке.

— Пора, — согласился Данила.

— Прекратить огонь! — неожиданно громко гаркнул Костров. — Всех касается!

Как ни странно, его услышали и даже послушались. Причем и бойцы Фиделя, и бандиты.

— Мы пришли сюда не воевать! Нам нужен диверсант, который напал на наш лагерь! Я хотел бы говорить с Назаром Цыбулько!

Упомянутый Назар Цыбулько лежал у стены, обильно заливая пол вокруг темно-красным. Когда попали в хозяина — никто и не заметил в суматошной перестрелке, но огнестрельное ранение в грудь было, говоря языком медицины, не совместимым с жизнью.

— Убили его… — сообщил кто-то из бандюков. — Завалили нашего Цыбульку.

— Тогда кто тут главный? — спросила Влада.

— Хрен его знает… — ответили бандиты.

— А зачем вы тогда вообще воюете? — удивилась девушка. — Вам же за это не платят. Идите себе, мы вас не тронем. А то сейчас армия нагрянет, и всем каюк.

«Умная, сучка», — оценил Данила, вытаскивая из кармана термитный карандаш. Как чувствовал, что пригодится.

Термит — очень интересное вещество. Простейший состав, смесь алюминия с оксидом железа, а температура горения больше тысячи градусов. Правда, воспламенить его не так-то легко, но в карандаше для этого предусмотрен запал. Вот его-то Данила и поджег, после чего спокойно сунул карандаш в ящик с патронами и бесшумно скользнул вдоль стены, низко пригибаясь, в сторону выхода. Момент так же тихо последовал за ним.

Бандиты, осознав бессмысленность продолжения схватки и численное превосходство противника, выходили из укрытий, держа людей Кострова на прицеле.

— А барахло? — жадно спросил один. — Барахло как делить будем?

— Поровну, — ответила Влада.

— Э нет, — возразил бандит. — Не канает. Нам Цыбулько должен был, а вы приперлись такие борзые — и поровну…

Ситуация, вроде бы только что сдвинувшаяся в сторону успокоения, опять начала обостряться.

— Да не тронем мы ваше барахло! — в сердцах махнул рукой Костров. — Нам диверсант нужен, мы же не грабители какие-то…

— Что за диверсант? — удивился бандит, и в эту секунду догорел запал карандаша.

Термит негромко хлопнул, воспламеняясь, и через мгновение от жара начали взрываться патроны.

Звучало это так, как будто по бандитам и костровцам открыли огонь из сотни стволов одновременно. По складу засвистели пули, рикошетя от стен и потолка, и люди тут же начали палить в ответ.

Пользуясь неразберихой, Данила с Моментом рванули к выходу, но тут у них на пути возникла Влада. Она единственная предпочла не отвечать на непонятную стрельбу, а поискать укрытие — и в полном соответствии с законом подлости это укрытие оказалось на пути беглецов.

— Ты?! — выдохнула Влада.

— Я, — подтвердил Данила и врезал девушке под дых.

Влада сложилась вдвое, спецназовец поднырнул под нее, взвалил на плечо и рванул к выходу.

Сзади, отстреливаясь, бежал Момент.

* * *

Руки были связаны за спиной — наспех, больно, но хотелось верить, что ненадежно. Спец… как его там?.. Архангельск? Астрахань? Влада в детстве путала эти города. В общем, враг крепко держал ее за локоть и ломился сквозь лес, девушка едва успевала за ним. Продираясь сквозь кусты, он защищал лицо рукой, Владе ветви хлестали по щекам, и, чтобы не остаться без глаз, она щурилась, жмурилась, отворачивала голову в сторону.

Позади бежал здоровенный, похожий на хипповатого скандинава хрен с дредами и глазами укурка. Не уйти. Вырвешься — и только получишь по шее от этого наркомана.

Зацепившись за корень, Влада чуть не растянулась, спец дернул ее за руку, едва не вывихнув плечо. Веревки впились в запястья, она выругалась и поняла, что надо быть осторожнее. Если вырваться и побежать в сторону и на выстрелы, будет шанс. Хотя вряд ли — догонят. Да и те, кто напал на Цыбулько, не слишком дорожат чужими жизнями — пристрелят под шумок, и всё.

Или все-таки попытаться? Сделать подсечку, пнуть его… Не будет же он стрелять в спину? Влада искоса заглянула в лицо спеца и решила: будет. Загнанный в угол человек способен на многое, а хладнокровный убийца, такой, как этот зверь, — и подавно. Так что лучше дождаться удобного случая.

Кровь колотилась в висках молотом, заглушая выстрелы. Всё дальше и дальше… Шлеп — ударила ветка по щеке. Все лицо исполосовано, черт! Ничего, царапины затянутся, уцелеть бы. А жить ой как хочется! И не жила-то толком, не видела ничего, кроме мордобоя и Сектора.

К счастью, лиственный лес сменился сосняком, спец ускорил шаг, и Влада побежала. Подстраиваться под его походку было неудобно, ноги заплетались. Ныли запястья и рука, за которую спец дергал, когда она отставала.

Высоченный хрен с дредами даже не запыхался. Когда Влада делала два шага, он — один. Уже не слышно было выстрелов. Интересно, как скоро отец поймет, что дочь жива и ее надо спасать?

Вскоре спец выдохся и остановился. Влада скосила глаза: вид у него был не ахти, на виске, возле шрама, пульсировала венка.

— Я не въехал, бро, на фига нам девка? — сказал хрен с дредами. — И ваще, чё это было? Чё на нас патрульные набежали, а?

До чего же знакомая у него рожа… Влада напрягла память, но тщетно — она плохо запоминала лица. То ли появлялся этот укурок у них в лагере однажды, то ли… Нет, не вспомнить сейчас.

Спец глянул на напарника и ответил:

— Уходи. Со мной рядом, похоже, опасно.

— Ты ж, так тебя растак, масовец? Или ты трындел? А? Во что мы ввязались?

— Трындел — звание такое, по-другому «замполит» называется. Гена, уходи, девчонка — проводник, я не пропаду. Точнее, мне что так пропадать, что эдак. Подставили меня, похоже. Все стало совсем всерьез, так что иди своей дорогой, а я уж как-нибудь сам.

— Ну уж нет, бро, — мотнул дредами хрен по имени Гена. — Ты мне жизнь спас.

— Ты — мне, я — тебе, да и ладно, квиты.

Влада поглядывала то на одного, то на другого. Какое благородство, ёлы-палы! Как нападать на спящий лагерь, девушку связывать и руки ей выкручивать — так и хорошо, а тут альтруизм аж фонтанирует: «Ах, оставь меня, спасайся сам!» Она сплюнула под ноги.

Гена отстегнул от пояса флягу, глотнул воды и протянул подельнику; тот присосался, его кадык задергался. Джентльмены. Хоть бы даме предложили, уроды!