Цветок яблони - Алексей Пехов Страница 27

— С ним Темный Наездник или кто там стоит за его спиной. Надеюсь, вы уедете отсюда как можно скорее, и мы встретимся в Ринии.

— А может и раньше. Нет смысла сражаться за то, что мертво. А здесь осталась лишь смерть.

— Смерть это мой хлеб и мой воздух, — возразила ей Шерон. — Я наращу плоть на ее кости и отправлю биться за нас.

Яс ответ понравился:

— Хорошо если так. Хорошо, что та девушка с кукольным личиком, которую я встретила в Небесном дворце, столь изменилась. Твое лицо стало взрослее, а волосы белее. Теперь я боюсь тебя, Шерон из Нимада. И это тоже хорошо. Возможно, у нас еще есть надежда на победу над тьмой, раз сама смерть может выступить за простых людей.

Стоило бы сказать, что Яс не самый простой человек в мире. Но это было слишком глупо и совершенно не нужно.

— Такие, как они, ничего не забывают, — произнесла Лавиани, когда жена Грифа Пустыни ушла вместе с почетным караулом вооруженных до зубов гвардейцев, ждавших ее за дверью.

— Знаю, — указывающая смотрела на себя в зеркало. Теперь уже не половина головы ее была белой, а большая часть. Лишь одна темная прядь над лбом осталась прежней.

— И в будущем, вполне возможно, они припомнят тебе тот побег из Эльвата. И мне, кстати говоря, тоже.

— Знаю. Но до этого будущего всем нам следует дотянуть.

— Давай-ка, одевайся и пора проваливать из дворца. Надо убедиться, что она отчалила и не замышляет какую-нибудь пакость.

Оставшись одна, Шерон еще раз посмотрела на свое отражение.

— Я не спросила твоего имени… Ты сделал не меньше, чем Яс. Может быть и больше, вытащив меня из бездны, тзамас. А я даже не знаю, как тебя зовут.

Они собрались вместе, когда наступил полдень и бледное призрачное солнце, не способное опалить даже снежинку, едва-едва появилось над городской стеной, уже неделю зарастающей странной бледной плесенью.

Бланка, истощенная и невыспавшаяся, сидела на ступенях герцогского дворца, убрав волосы под черную сетку и изменив платьям ради дорожного костюма всадника. Статуэтку она поставила рядом с собой, а три ее тени терпеливо ждали в отдалении, у парковой беседки с сорванной крышей — так, чтобы не слышать беседы.

Они встали на колени, фигуры, замотанные в серую ткань, и отчего-то Шерон подумала, что сейчас рядом с ней не люди, а инструменты. Их жизненная сила казалась совершенно иной, отличной от других, закутанной словно в несколько слоев брони. Пока не пробьешь каждый, до нити, что надо порвать, чтобы отправить на ту сторону, не доберешься.

Тэо обнял ее крепко-крепко, так, что девушка издала жалкий писк и тут же рассмеялась, когда он смутился, поняв, что едва не сломал ей ребра, и отстранился.

— Я не сомневался, что ты вернешься.

От него пахло пеплом, сожженной травой и… ядом. Она чувствовала ту сторону в его крови. Отталкивающую чужеродную болезнь.

— Что это? — Шерон решительно взяла его руку, стянула перчатку, внимательно разглядывая измененные когтистые пальцы. — Откуда столько боли? Тебя ранил шаутт?!

— Все уже лучше, чем пару недель назад, — Тэо аккуратно освободился из ее удивительно цепкого хвата. — Помог отвар из цветов Талориса.

— Не так уж он и помог, — ей пришлось привстать на цыпочки и вытянуть руку, чтобы коснуться его сухого лба. Затем Шерон обратилась к Мильвио: — Ты должен был сказать мне раньше.

— Во времена моей молодости, чтобы убить асторэ требовался не один шаутт. И даже не три. Раны, которые они наносили, были куда серьезнее, чем царапина, доставшаяся Тэо. Впрочем, да, ты права. Должен. Хотя это мало что изменило бы.

— Я в силах помочь.

— Ага, рыба полосатая, — скучным тоном протянула Лавиани, скатала в валик притащенную из какого-то дворцового зала штору и угнездилась рядом с Бланкой, довольно раздраженно косясь на нее.

Шерон недоуменно нахмурилась, видя, как сойка сверлит глазами госпожу Эрбет, а та, обратив черную повязку, делала то же самое своим, особым, зрением.

— Ты знала, что он выжил, — Бланка не говорила, почти что пела. — Я видела по твоим нитям. Ты не удивилась.

Та не стала отрицать:

— Узнала не так уж давно.

— Это было важно для меня.

— Нет. — Это «нет» было весомым, обдуманным и совершенно уверенным. Так что рыжие брови гневно приподнялись над повязкой. — Не важнее, чем жизнь Вира. Чем то, что случилось за это время. Шрев, которого не добил Тэо, в тот момент показался мне меньшей нашей проблемой. Ни к чему тебе было тревожиться еще и о нем.

— Тот день, когда ты начнешь проявлять беспокойство о моих тревогах, станет последним днем этого мира.

Лавиани тут же вернула ответ:

— Последние дни наступили, как сама можешь хм… видеть. Но ладно, ты права в том, что я не о тебе заботилась, а банально забыла рассказать. Или не сочла это настолько важным? Ну, короче выбери любой приятный для тебя вариант, девочка. Обижаться довольно глупо.

— Как и тебе.

— Я злюсь. Не обижаюсь. В Туманном лесу мне не хватило сил, чтобы расправиться с ним. Мне представился шанс и…

— У тебя бы не вышло, — вклинился в разговор Тэо. — Не с самым лучшим сойкой, уж прости. Для этого потребовался таувин.

Лавиани беззвучно произнесла губами ругательство.

— Мальчишка молодец. Признаю.

— А где Вир? — спросила Шерон.

— Я отослал его к Дэйту, под Лентр, — Мильвио пожал плечами, словно извинялся за свои действия. — Его место там, где он может помочь.

— Не в стиле Вира слушаться приказов, — задумчиво протянула Лавиани.

— Так я и не приказывал, — чуть улыбнулся Мильвио.

Лавиани скорчила очередную скептичную рожу. В последнее время у нее это входило в привычку.

— Может, ты наконец-то разъяснишь нам, убогим, что происходит?

Вопрос был обращен к Мильвио:

— Я не знаю того, чего бы не знала ты. Дэво рассказали, что сохранил Храм, и я склонен им верить.

— У-у, — Лавиани разочарованно вытянула губы трубочкой. — Я думала, ты волшебник. Друг Тиона. Величайшая легенда. А у тебя за душой только вечное «не знаю».

— Его время и он куда ближе к нашему, чем к Шестерым.

— Звучит забавно, Бланка. Особенно если подумать, что я на расстоянии вытянутой руки от Мири, — ухмыльнулась сойка. Но тут же стала серьезной и проронила: — Выходит, нам придется доверять словам мутных евнухов и надеяться, что они не водят нас за нос.

— Ты споришь сама с собой, — мягко намекнул Мильвио. — Ведь все видишь. Не веришь им, поверь мне. То, что в Риону пришла сущность той стороны, ее малая часть — я нисколько ни сомневаюсь, потому что ощущаю это своим выжженным даром. Дыхание Облака, что заняло тело Нейси, отзывается в моих позвонках даже сейчас. Нам надо действовать, пока оно спит и пожирает магию. Прежде, чем втянет в себя ее всю и воспрянет, чтобы пойти дальше.