Мой истинный - Любовь Черникова Страница 27

— Оно и понятно, — Ами погладила меня по плечу. — Ну. По крайней мере ты знаешь, что Дэрин Штарн жив. Хоть какая-то хорошая новость. Или ты предпочла бы.

— Нет! Что-ты! — меня точно холодной водой обдало. — Конечно, я не желаю ему смерти! Да, я обижена, унижена и оскорблена. И, кажется, даже уже ненавижу его, но ничего подобного я даже в мыслях не держу!

— Успокойся, я и не думала, что ты способна на такое, Мари! Пойдем отсюда. Такое потрясение требуется заесть огромным куском шоколадного торта.

— Может, малинового?

— Нет. Именно что шоколадного! Шоколад лучше действует после стресса, — назидательно произнесла Ами, выставив указательный палец вверх, и потянула меня прочь в сторону остановки городского транспорта.

Я не сопротивлялась, хоть и прежнего энтузиазма уже не испытывала, хотелось забиться в уголок, свернуться калачиком. Стоп! Я прогнала эти мысли. Уж больно они ассоциировалась с тем, что внушал мне демон, а значит я буду действовать от противного, каждый раз, как пробьет на хандру.

Спустя добрых двадцать минут возле нас неожиданно остановился закрытый экипаж, запряженный четверкой вполне живых и холеных гнедых с крутыми шеями и дорогой сбруей экипажу под стать. На козлах сидел представительный седовласый мужчина с усиками, по виду которого можно было скорее сказать, что он имеет научную степень, если бы не его занятие. Мы с Амалией переглянулись.

Но гадать долго не пришлось, так как дверца отворилась и наружу ловко выскочил разодетый по последней столичной моде Юргес Кинрой, а вслед за ним выбрался Бран Дуртауэр. Я отметила, как напряглась Амалия, вглядываясь в полумрак внутри кареты, но ее опасения не оправдались, и никто больше наружу не вышел.

— Приветствуем вас, ерры, — галантно поклонился Юргес.

От него не отставал Бран.

— Жарища какая! Юрг, помнишь какой дождь лил, когда мы поступали? Даже не знаю, что лучше.

От парней пахло свежестью и дороги одеколоном, а их лица не были красными и распаренными, как у нас. Откинув с влажного лица налипшую прядку, мгновенно ощутила себя замарашкой. Похоже, Амалия чувствовала себя примерно также. Она принялась теребить ремешок своей сумочки, как всегда поступала, когда волновалась.

— Хотите чего-нибудь прохладненького? — заметил наше смущение Юргес.

— Не отказались бы, — ответила я за нас обеих. — Вот сейчас доберемся до дома и утолим жажду.

— Ну зачем же так долго ждать, ерры? Мы хотим вас угостить. У меня идея, Бран! Давай подбросим девушек, все равно им еще долго тут стоять. Можно и расплавиться, пока извозчика дождешься.

— Это еще почему? — насторожились мы с Амалией.

— Что-то стряслось на центральной транспортной станции. Точно не знаю, но вроде бы что-то с дудхестами, — он использовал научное название поднятых некромантами лошадей.

— Да, туда даже Крис поехал, чтобы помочь разобраться. Толковых некросов-то мало, а у него как раз практика. Он вечером все расскажет.

— Ну так что, прокатитесь с нами? — хитро шевельнул бровями Юргес.

— Не отказывайтесь, другого транспорта еще долго не будет, полезайте в карету! — простодушно улыбнулся Дуртауэр.

Я посмотрела на Амалию, которая молчала, но прожигала меня умоляющим взглядом. Светлокожая блондинка, особенно страдала от жары. Вечером ей точно потребуются специальные процедуры для кожи, иначе она снимет ее пластами. Да и мне ужасно хотелось пить и в прохладу. Голова раскалывалась. Но оставался один момент:

— Юргес, кажется, ты забыл о нашем танце. Тогда ты был не слишком-то вежлив, разве что-то изменилось?

— Я думал о своем поведении и понял, что он было неприемлемым. Не с тобой. Прости меня, Мари. Я больше так не буду.

Его глаза лукаво сверкнули, но взгляда при этом он не отвел. И весь его покаянный вид отчего-то вызывал улыбку. Похоже именно так выглядят нашкодившие коты, которые знают, что их все равно простят.

Я еще немного поколебалась, думая, чем мне может грозить тот факт, если нас снова кто-то увидит вместе, но в конце концов решила, что после убойной статьи в газете, хуже уже точно не будет.

— Хорошо. Но имей ввиду, Юргес, если на нас сейчас смотрят, то в утренних газетах снова напишут какую-нибудь гадость, — посмотрела на Кинроя прямо.

— Пусть что угодно сочиняют, плевать. Все равно там не было ни слова правды, но мне искренне жаль, что газетчики бросили тень на твое имя, Марэна. Это был всего лишь танец, хоть и немного озорной, но ведь все равно было весело, правда? А после я просто не позволил тебе упасть и удариться, — Кинрой вполне искренне предложил мне руку.