Рыжая - Ана Ховская Страница 27

– Почувствовала, что могу совершить чудо,– лукаво улыбнулась я, но он не отреагировал на юмор, и тогда призналась:– Захотела всерьез добиться успеха и заслужить КНИС как минимум.

Это была правда, и почему-то от него мне не хотелось ее скрывать.

– Туда попадают лучшие,– с вызовом прищурился он.

– Сомневаетесь во мне?– с тем же вызовом вздернула подбородок я.

Но через несколько секунд изучающего взгляда Адриано повел одной бровью и усмехнулся:

– Докажи на что способна, и я отвечу на вопрос.

Я никогда не притворялась с Полом Адриано, не демонстрировала ложной заинтересованности в его предмете. Я видела в нем чувство собственного достоинства и отсутствие всякой низости и подлости, поэтому и уважала с первого дня. Его предмет давался мне легче остальных, на удивление, понимала все, что он говорил, и с азартом решала любые задачи, не всё сразу получалось, но Ходоро подсказывал. Все контрольные темы защищала с оправданной гордостью за свои старания. И сейчас впервые я ощутила непреодолимое желание стать ученицей именно Адриано. Но это право тоже надо заслужить: преподаватель может отказать студенту в наставничестве.

– У меня еще есть время,– улыбнулась я и кивнула в небо.– А вы почему не там?

– Я работал на КНИС, и периодически посещаю свои лаборатории. Но хочу передавать полученные знания, поэтому преподаю в нескольких колледжах,– прямо ответил он.

– Где еще?– с уважительным интересом оглянулась я на него.

– На Микере и в военной академии на Зоруне.

«Ух ты!»

Военная академия для человеческих женщин – недостижимая мечта. Но если кто-то туда и попадал, то получал выгодные преимущества. Военный кодекс имеет свои особенности, и первая, привлекательная из них, – равенство с мужчинами, а значит, можно смотреть им в глаза, заговаривать без представления и быть более свободной в проявлении себя и выборе условий жизни. К тому же можно говорить на древнем хомони без опаски. Я знала несколько языков, редко удавалось их тренировать, но на древнем я размышляла и видела сны, методично продолжая его присваивать. Он помогал мне изучать систему хомони изнутри.

– Вам было легко?– спросила я.

– Когда ты без труда понимаешь, что делаешь, удается всё,– многозначительно ответил Адриано.

«На микробиологию у меня уходит масса усилий,– с досадой отвела взгляд я.– Но я знаю, для чего это делаю!»

– А тебе легко?– неожиданно спросил он.

Я повернула голову к мужчине и поймала его открытый теплый взгляд. Внутри задрожало от смешанных чувств, и я чуть не шагнула ему навстречу, сама не зная для чего. Но мы и так стояли близко – мой поступок мог вызвать ненужные последствия. Я едва удержала себя от этой ошибки, будто кого-то чужого пришлось скрутить за руки и отбросить назад. С внутренним смятением опустила глаза и тихо проговорила:

– Мне ничего не дается легко, но я знаю, что делаю…

– Красота, ум и воля – мощное сочетание,– заметил он.– Ты многого можешь достичь. Не дай своим обидчикам сломать тебя.

Я оторопела от этих слов и уставилась на него широко раскрытыми глазами. Мы не были близки, но откуда он чувствовал, как мне нужна такая поддержка?

Адриано молчал, продолжая рассматривать меня. Я чувствовала, как напряжение спускается от шеи по позвоночнику к ногам, но не шевелилась, утопая в его светло-карих глазах.

– Будут трудности, обращайся,– наконец произнес он, отвернулся и спокойной походкой вышел с террасы.

«А что нужно тебе, Пол, чтобы стать моим проводником?»– неожиданно осознала я, что этот мужчина очень важен для меня.

Но для начала нужно заполучить его в наставники. А он редко брал себе учеников, и в следующем году выделил в своей лаборатории только одно место. Я не могла не заметить, что Адриано интересуется идеями Ходоро. И теперь этот факт мог помешать моим планам.

До выбора наставника было еще полгода, поэтому я отбросила все волнующие мысли о странном поведении Пола Адриано и моей реакции на него и сосредоточилась на учебе.

К моему облегчению, отец и брат все меньше досаждали. Я была занята учебой, меньше попадалась на глаза, а обязанности по дому выполняла машинально под зубреж химических формул, поэтому не вызывала особых недовольств.

Игнату хоть и не дали желаемого повышения, но перевели в службу перевозок грузов. Теперь он имел право в выходные воспользоваться бесплатным местом перелета для всей семьи на любую из планет альянса, кроме Ганы. Конечно, меня это не коснулось. Зато с отцом они часто бывали на Кетаре – планете развлечений, и потом вечерами на русском обсуждали свои увеселительные прогулки. В основном это были попойки с подобными себе и игорные забавы.

Я слышала их, и только одна мысль крутилась в голове: «Еще два с половиной года, и я заслужу самое высокое назначение, чтобы потом перестать быть игрушкой этих узколобых тиранов!»

А мир кишел возможностями. И они мелькали на горизонте яркими огнями…

* * *

К концу первого курса что-то, видимо, сбилось во вселенской программе, и у меня появился еще один «доброжелатель», от чего моя тьма яростно заплескалась в крови и потребовала заполнить пустоту…

– Эй, рыжая…– неожиданно окликнули, когда я выходила из ворот колледжа.

Волосы на затылке встали дыбом: меня давно так перестали называть, но этот оклик прошелся ледяным ознобом по спине. Я сжала свободную руку в кулак и неспешно оглянулась.

Передо мной стояла Джада Бер Хезсо.

– Не знаю, что ты о себе возомнила, но перестань доставать мою сестру!

– И вам добрый день, нори Хезсо,– как и положено, обратилась я к среднему сословию.

– Не строй из себя благовоспитанную!– возмутилась та.– Я знаю, что ты весь год издеваешься над Кьени.

– Даже не представляю, о чем вы говорите, нори…– невинно моргнув, ответила я, но договорить мне не позволили.

– Если будешь продолжать оскорблять ее, я заявлю стражам о нарушении!– прошипела Джада прямо в лицо и, мазнув по мне презрительным взглядом, отстранилась.

«Оскорбление? Стражи?»– нахмурилась я. Никаких доказательств, что я оскорбляла, Кьени и быть не могло. Я даже ни разу криво не усмехнулась в ее сторону. Все мои приемы были гораздо тоньше, и уличить меня в них невозможно.

– И отстань от Ходоро Хас Гейга,– напоследок проговорила Джада и отвернулась.

«Так вот в чем причина: Кьени одолела ревность,– заключила я.– Постоянное невезение в учебе, маленькие неприятности вывели ее из себя, и она натравила на меня свою сестру? Зависть заела!– немного поразмыслив, я усмехнулась:– Если нас обеих вызовут для разбирательства по жалобе, перед сканером чипа контроля Кьени не сумеет соврать, в отличие от меня. Никто даже свидетелей не сможет найти, которые смогут подтвердить, что я хотя бы намеревалась ее оскорбить. В итоге она подставит саму себя. Раньше казалось, что Джада благоразумнее сестры. Но, очевидно, в роду Хезсо гены интеллекта и нравственности отсутствуют в принципе».