Миры Бесконечности - Акеми Дон Боумен Страница 27

Разум требует бежать. Но меня окружают Колонисты и стены рынка, а принц Победы стоит в трех шагах от меня.

Бежать нет никакого смысла – это мне не поможет.

Страх захлестывает мое тело, разносясь волной огня по венам. Каждый нерв гудит от напряжения, а желание убраться отсюда затмевает все остальные.

Но я не могу сделать и шага. Ничего не могу сделать. Я застыла перед колесницей принца Келана и не могу отвести взгляда от его глаз, словно мы ведем разговор, который никак не можем облечь в слова.

Я не знаю здешних правил. Этого вообще не должно было случиться. Мне не следовало отставать от Шуры.

Но, кажется, какие-то инстинкты выживания все еще работают, потому что, несмотря на сумбур в моих мыслях, тело само приседает в реверансе.

В конце концов, он принц. И разве не так мне необходимо приветствовать его?

Я вновь слышу его голос, похожий на звучание флейты в самую темную зимнюю ночь. Он опасен – конечно, опасен, – но и красив.

– Я не хотел тебе мешать, – говорит он, а его глаза мерцают, как лучи солнца, отражающиеся от стекла. – Вижу, мой брат пользуется большим уважением при моем дворе.

Я стараюсь не хмуриться и не вздрагивать, опасаясь выдать себя. Так что старательно прячу все эмоции за маской спокойствия. Но, видимо, он замечает замешательство в моих глазах, несмотря на все мои усилия выглядеть настолько похожей на робота, насколько это возможно для человека.

– Ты в наряде любимого цвета моего брата, – приподняв бровь, поясняет он, а мне кажется, что фраза звучит заученно.

Я мгновенно опускаю глаза, и сердце едва не выпрыгивает из груди при виде алой ткани. На мне платье, которого я никогда раньше не видела. Платье, которое, без сомнений, я никогда не надевала. Кружева и бусины украшают мои руки, обнажая участки кожи под ними, а подол окутывает мои ноги, словно я оказалась посреди алых волн.

Не знаю, что это за трюк и как это получилось, но сейчас мои мысли занимает лишь одно: как сильно эта алая ткань напоминает кровь.

Принц наклоняется вперед, словно пытается вновь вернуть мое внимание. Не знаю, управляет ли он мной, или мной движет любопытство, но я вновь смотрю на него.

– Я не собиралась выражать поддержку вашему брату, – медленно говорю я, чувствуя, как нервы натягиваются все сильнее с каждой секундой.

Выражение его лица не меняется:

– Ты не собиралась надевать сегодня красное?

Я прижимаю руки к подолу, надеясь, что он не заметит, как сильно я стараюсь побороть дрожь в пальцах.

Разве он не знает, кто я?

Разве он не понял, что я человек?

Если он решил поиграть со мной, то мне остается лишь подыграть ему в надежде, что удастся сбежать отсюда.

– Нет. Мне нравится красный цвет. Но не потому, что он принадлежит двору вашего брата, а потому, что этот цвет красив сам по себе.

Это не совсем правда, но не стану же я говорить, что Наоко всегда носила красное. Кто знает, может, этого хватит, чтобы удовлетворить его интерес.

Принц приподнимает бровь, словно пытается разоблачить мой блеф.

«Будь сильной, как Наоко», – вздергивая подбородок, твержу я себе.

– Не просто красив. Он… эффектный. И смелый. Из всех цветов в мире красный самый пугающий. Надевая красный наряд, ощущаешь себя так, словно надел доспехи.

С мгновение принц молчит. А я ничего не могу прочесть в его глазах.

И, возможно, для этого есть причины.

– Ты в герцогстве Победы, – наконец говорит он и слегка склоняет голову вбок. В воздухе слышится запах дерева и холода, принадлежащий ему. – Здесь нечего бояться.

«Если ты не человек», – мысленно продолжаю я.

Но поскольку я не могу так ответить ему, то выбираю ложь:

– Я не боюсь.

– Даже своего принца? – Уголок его рта изгибается, и я пытаюсь понять, он дразнит меня или стоит опасаться его еще больше.

Адреналин бежит по телу, и остается лишь надеяться, что румянец на щеках не выдаст меня.

– Вы сами сказали: здесь нечего бояться, – возвращая ему улыбку и стараясь говорить ровно, отвечаю я.

Принц выпрямляется, его глаза сияют, как полная луна. И через мгновение с его губ срывается смех. Поначалу он едва слышен, а затем становится громче, и в нем появляются властные нотки, отчего я невольно расправляю плечи и встаю словно по стойке «смирно».

– Мне говорили, что моему герцогству чего-то не хватает, – наконец говорит он.

Я пытаюсь распознать угрозу в его голосе, но не нахожу ее. Поэтому продолжаю разговор, молясь, чтобы любопытство не сгубило меня:

– Вы говорите так, будто не согласны с этим.

– Не согласен. Это же Победа. – Он вскидывает руки. – Существование без страха – наш приз за Победу в войне.

Я послушно киваю в ответ, хотя в груди разгорается огонь.

Он замолкает на мгновение, а его руки опускаются по бокам.

– И все же я иногда задаюсь вопросом, должны ли мы знать, что такое страх.

Принц переводит взгляд на прогуливающихся Колонистов и их слуг-людей, которые двигаются по спиральной улице.

Герцогство Победы переполнено роскошью, но при этом выглядит однообразным. Предсказуемым.

Может, поэтому принц Келан выглядит скучающим?

– Мир предлагает нам так много. И мы должны хотеть испытать все это на себе. – Он вновь переводит взгляд на меня. – Разве есть эмоция, более естественная, чем страх?

Мне следует опустить голову, согласиться с ним и держать язык за зубами. Но я чувствую, как балансирую на тонкой проволоке, растянутой на большой высоте, и мне сложно понять, что безопаснее – отступить или довести разговор до конца.