Осада - Трой Деннинг Страница 27

— Что скажете, джентльмены — спросила она. — Атаковать сейчас или провести ночь за нашей стеной огня, а утром вступить с ними в бой?

— Утром мы, эльфы, не будем свежее — сказал лорд Йораэдия, командовавший пятью сотнями воинов и магов Эвермита. Он взглянул на Лаэраль с явным выражением презрения, затем повернулся к черноволосому предводителю утгардтцев Черного Льва, вождю Клаву, и сказал: — Я не могу себе представить, чтобы даже ваши соплеменники хорошо спали этой ночью. Коготь пожал плечами. — Спим мы или нет, нам все равно — сказал он, — но ночь любит желтые шкуры и гуляющих собак. Мы возьмем с собой больше пожаров смерти, нападая до наступления темноты. Не зная, была ли она больше удивлена или встревожена фатализмом в их голосах, Лаэраль нахмурилась и начала упрекать командиров, но потом спохватилась и заставила себя улыбнуться.

— Вы, джентльмены, позволяете погоде омрачать ваши суждения — сказала она. — Здесь двое Избранных Мистры. Неужели вы думаете, что нас могут победить несколько тысяч гноллов и багбиров?

— Вас? Нет, — ответил вождь Клав, неопределенно махнув рукой в сторону армии, — но остальные из нас не Избранные. Остальные из нас умрут.

Лаэраль услышала нервный ропот в рядах, но проигнорировала его и сосредоточила свое внимание на командирах.

— Даже Избранные умирают — сказала она, —но эта армия не умрет. Не сегодня.

— Простите меня, если я нахожу ваши суждения несколько туманными — сказал лорд Йораэдия.

— Туманными? — Лаэраль начинала злиться, и растущий ропот в рядах не помогал делу. — Чем же затуманено мое суждение?

— Ты боишься за своего мужчину. — Вождь Клав оглянулся через плечо, затем снова посмотрел на Лаэраль, и она поймала себя на том, что сжимает кулаки, чтобы не сделать то, о чем потом пожалеет. — Твоя преданность делает ему честь, но она ослепляет тебя от нашей опасности.

Лаэраль почувствовала себя так, словно ее ударили. Йораэдия, Клав, все командиры смотрели на нее так, словно действительно верили, что она привела их всех на смерть только ради Хелбена.

— Я здесь не слепая, сказала она. — Если ты не видишь…

— Лаэраль, подожди — сказала Шторм. Она указала вверх по реке, туда, где из-под дождя только что показались десятки огромных чешуйчатых крыльев. Они были большими, как паруса, и достаточно синими, чтобы разглядеть цвет в серой пелене, и даже если бы сестры никогда прежде не видели Ярости Драконов, они бы поняли, что происходит, увидев так много полных клыков ртов.

— Может быть, они правы, — сказала Шторм.

Через окно мира во дворце Теламонта Тантула в Анклаве Шейдов драконы выглядели как простор синего моря, сияющего сквозь дыру в облаках, их огромные крылья колыхались, как волны, их голубая чешуя вспыхивала, как свет на воде, все, кроме лидера. Вожак был голой костью, в пустых глазницах его черепа поблескивали голубые угольки, а когти были достаточно большими, чтобы хватать за головы даже самых больших его последователей. Это мог быть только Малигрис, глупый синий, который продал свою душу Культу Дракона, чтобы убить своего ненавистного правителя Суссетиласиса и претендовать на титул Синего Сюзерена Анаврока. Хотя Галаэрон никогда не встречался с самим драколичем, молодые синие, которые приходили на край пустыни, чтобы питаться могильными ворами и их лошадьми, часто демонстрировали неповиновение, говоря о глупости своего сюзерена. Однако они не были бунтярями, несколько самых маленьких змиев в Ярости были именно теми, кто с таким удовольствием высмеивал своего правителя перед Галаэроном. Перед драконами возникла наклонная бурая равнина с оранжевым полукругом огня, освещающим верхний край, и тысячами крошечных пятен, чернящих окружающую землю. Галаэрон узнал в пятнышках воинов, но равнину он опознал только через несколько мгновений, когда ныряющие драконы приблизились настолько, что он смог разглядеть течение, льющееся по крыше амбара. Галаэрон сосредоточил свое внимание на огненной стене, и пятнышки разделились на две армии. Большая из них, состоящая как из более крупных фигур, так и из превосходящих их по численности, была сдерживаема потрескивающей стеной огня. Меньшая армия оказалась в ловушке у реки, флотилия бревенчатых плотов была выброшена на илистый берег позади них, а гораздо большая армия – впереди. Судя по всему, они знали, что драконы пикируют за ними, потому что их стройные ряды растворялись в хаосе, стекая в реку или сгрудившись у стены огня.

Изображение в окне мира начало становиться размытым и грубым, с клочьями тени, смыкающимися по краям. Галаэрон сосредоточил свое внимание в центре паникующей армии, где небольшая кучка фигур стояла, глядя на драконов в относительном спокойствии. Окно мира изо всех сил старалось подчиниться его воле, но то, что мешало ему, было слишком сильным. Он увидел пару женщин со знакомыми лицами и длинными серебряными локонами, испуганного золотого эльфа, и чернобородого, голубоглазого варвара Утгардта. Затем изображение стало неузнаваемым размытым пятном, и тени накатились, и не было ничего, кроме темноты. Холодная и знакомая тишина окутала Галаэрона. Он обернулся и увидел платиновые глаза Теламонта Тантула, сияющие из-под темного капюшона.

— Это спасательная армия из Глубоководья! — сказал Галаэрон. — Что ты пытаешься скрыть?

Рукав Теламонта поднялся, и Галаэрон почувствовал, как тонкий палец помахал перед его носом.

— Ты не должен позволять своему теневому я делать выводы за тебя, эльф.

Теламонт ждал, и, как обычно, Галаэрон почувствовал тяжесть вопроса, не услышав его.

— Прошу прощения, Высочайший. — Когда окно мира закрылось, я, естественно, предположил, что ты взял все под свой контроль.

— Потому что я хотел кое-что скрыть от тебя.

Галаэрон кивнул.

— Мы уже некоторое время наблюдаем, как они готовятся к переправе — сказал он. — Мне было интересно, почему ты до сих пор не послал помощь.

— Ты гадал, что я надеюсь получить, не отправив помощь, — поправил Теламонт. — Ты должен знать свои собственные мысли, Галаэрон, иначе ты никогда не будешь жить в мире со своей тенью. Галаэрон кивнул.

— Хорошо, но что ты надеешься получить, не посылая помощи?

Глаза Теламонта одобрительно заблестели.

— Уже лучше, эльф. Ответ – ничего. Я послал помощь.

Галаэрон взглянул в окно мира. Картина оставалась черным туманом, но он знал, что лучше не оскорблять Высочайшего, сомневаясь в правдивости его слов.

— Потери спасательной армии будут невелики. Возможно, когда-нибудь они даже доберутся до Эверески, хотя я не вижу, что хорошего они там могут сделать. Мы должны беспокоиться о тебе, Галаэрон. Мне не нравится эта озабоченность, которую я чувствую. Это опасно.

Теламонт поднял рукав, чтобы махнуть Галаэрону в сторону его личной гостиной, и они вместе вошли во мрак.