Истинная поневоле - Марина Эльденберт Страница 27

Вервольф нахмурился сильнее. Одри приоткрыла рот. Все остальные замерли, будто попали на дармовой театр. А я вдруг почувствовала здоровую злость на Конеллов, которые мало того, что не верят в ребенка от Доминика, так еще пришли на мою вечеринку и пытаются меня опустить перед моей же стаей.

— Добро пожаловать в Морийский лес, альфа Конелл. Да, я женщина Доминика, и меня зовут Шарлин Мэдисон. Я ношу его волчонка. Кстати, ваша племянница узнала об этом одной из первых.

Одри как-то слишком шумно вздохнула и опустила взгляд, когда старейшина оглянулся на нее. Это только придало мне сил.

— Рада знакомству. Закуски и напитки здесь, танцы тоже будут в этом зале, где Доминик, подсказать не могу, сама его ищу. Приятного вечера!

Я растянула губы в вежливой улыбке и обошла парочку дядя-племянница, но Джейсон шагнул в ту же сторону, преграждая мне путь. Волна его силы едва не отбросила меня назад.

Теперь я поняла, что дело вовсе не во взгляде: старейшина использовал на мне силу альфы. По идее я должна была валяться у его ног, но мне не валялось. Я мысленно выстроила между мной и им защиту и еще сильнее расправила плечи.

— Ты не можешь быть женщиной Доминика, — заявил он. — Ты человек. Любовница, а не жена.

— Таких, как я, называют имани, мы способны выносить ребенка альфы.

— Это невозможно.

— Я столько раз за последнее время слышала подобное, что мне это уже порядком надоело. Доминик называет это чудом, я склонна ему верить.

— Доминик сам не ведает, что творит. Но все поправимо.

От последней фразы у меня по спине побежал холодок, и я непроизвольно прикрыла рукой живот.

— Вы мне угрожаете?

— Разве?

Ответить не успела, потому что кожей почувствовала яростный взгляд. Который почему-то предназначался мне.

Кажется, обернулись мы синхронно: я, Джейсон и Одри. К нам быстро шел сам Доминик, и вервольфы расступались перед ним, создавая живой коридор. И взгляд у него был ни то чтобы недобрый, от такого Доминика мгновенно захотелось развернуться и сбежать. Если силу одного из старейшин я выдержала, то его гнев просто смел все мои внутренние барьеры, оставив совершенно беззащитной.

Стало обидно.

Так по-детски обидно, что меня снова сделают во всем виноватой. Что непочтительно гостей встречаю. Что вообще рот открыла. Что зациклилась на его невесте, век бы ее не видела!

Моя обида разрослась вмиг, и я развернулась, чтобы уйти. Пусть Доминик сам разбирается с гостями, невестами и старейшинами!

Уйти, правда, не успела: меня цапнули за руку раньше, чем я сделала шаг. Доминик привлек меня в свои объятия — наверное, именно так это выглядело со стороны, на деле он попросту схватил меня за талию, притягивая к своей груди и заставляя остаться на месте.

Я могла, конечно, воспользоваться ногами, отдавить волчьи лапы или устроить скандал. Я все-таки беременная, мне все можно! Но эти объятия выбили почву из-под ног. Сила, от которой совсем недавно хотелось сбежать, вместо удара мягкой волной накрыла меня целиком, втекая в меня как тогда, в магазине. Защищая и оберегая от всего и вся.

Я по-прежнему чувствовала злость и ярость Доминика, будто наяву слышала недовольное рычание его волка, но это было между нами. А вот от остального мира он меня защищал.

Это видели все.

Это чувствовали все.

Старейшина неодобрительно сдвинул брови, Одри поджала губы, остальные вервольфы уставились на нас, словно старались не упустить не единой детали. Я и сама застыла, сбитая с толку ощущением абсолютной безопасности.

— Приветствую тебя, альфа Конелл. — Несмотря на всю вежливость, в голосе Доминика звучала сталь. — Что привело тебя на мою территорию?

— Здравствуй, Доминик. У меня к тебе важный разговор.

— Сегодня вечеринка в честь Шарлин. Я так понимаю, вы уже успели познакомиться.

Лучше бы вообще не знакомились!

Судя по взгляду Джейсона, он был такого же мнения.

Я поерзала в объятиях Доминика, но он только крепче прижал меня к себе.

— Этот разговор не терпит отлагательств.

— Тогда жду тебя через полчаса в своем кабинете. Можете пока наслаждаться вечером.

Доминик развернулся, чтобы уйти и утащить меня с собой, но старейшина продолжил говорить:

— Наверное, я недостаточно ясно выразился. Я хочу поговорить с тобой сейчас.

Мой кокон защиты и спокойствия дрогнул: я кожей почувствовала, что Доминик едва сдерживает гнев, и поежилась от этого ощущения.

— Если бы ты предупредил о своем приезде, все было бы иначе, а теперь — жди.

Меня утащили за собой, хотя в этом случае, наверное, все-таки увели. Потому что к выходу мы двигались неторопливо: альфа поприветствовал совсем старенькую волчицу, а потом пару молодых волков. Он улыбался и с виду был радушным хозяином, но руку с моей талии не убрал и держал крепко.

Мы быстро прошли по коридору, Доминик втолкнул меня в первую попавшуюся комнату, вошел следом и захлопнул за нами дверь. Это оказалась малая гостиная, и для него, наверное, первой попавшейся не была. Потому что до этой комнаты гости не добрались, а из освещения здесь был только свет фонарей и белизна метели за окном.

Вот теперь Доминик меня отпустил. Отпустил, но начал на меня наступать, я инстинктивно попятилась к стене. В полутьме его глаза вспыхнули желтым яростным огнем, и стало совершенно ясно, что злится он все-таки на меня. Ощущение защиты лопнуло, как мыльный пузырь, и меня полоснуло его яростью.

Шаг. Шаг. Шаг.

И я у стены, а Доминик нависает надо мной.

— Теперь расскажи, Шарлин, зачем тебе понадобилось разговаривать со старейшиной Конеллом?

— Понадобилось?! Мне?! То есть вариант, что он заговорил со мной первым ты даже не рассматриваешь?

— Уверен, что он заговорил первым! — рявкает он. — Но почему ты вообще там оказалась, а не нашла меня?

— Я искала! — рычу в ответ. — Тебя искала, белое ты и мохнатое! Не нашла. Зато нашла твою невесту с дядей, который считает, что ситуация с моим ребенком поправима.

Доминик низко зарычал. Черты его заострились, а взгляд на мгновение вобрал в себя всю волчью злость.

Таким страшным я его еще ни разу не видела! Даже когда он спасал меня из дома Хантера. Я за долю секунды успела облиться холодным потом, прежде чем осознала, что этот гнев предназначается не мне. Кажется, даже вжалась в стену, потому что взгляд Доминика тут же смягчился, а сам он притянул меня к себе.

— Шарлин, никто не сможет причинить вред тебе или нашему волчонку. Никто. Это мое слово. Слышишь?

— Я не глухая, — отрезаю я. Попытка вывернуться из объятий ни к чему не приводит, и я запрокидываю голову, чтобы смотреть ему в глаза. — Не слепая и не немая. Но судя по твоей логике, мне стоило притвориться именно такой! Кстати, почему?