Лик Хаоса - Роберт Линн Асприн Страница 27

Вдруг они услышали голоса, много голосов.

— Сзади, — задыхаясь, произнес Хаут. Мрадхон из последних сил кинулся бежать, взвалив на себя большую часть ноши, видя, что Хаут начал спотыкаться. Мория опять исчезла из вида в поворотах улиц.

Они достигли последней улицы, ведущей к Белой Лошади, пробираясь через потоки грязной воды, бегущие из Низовья мимо низкой стены к реке. — Сюда, — сказала Мория, материализовавшись из кромешной тьмы. Голос ее тонул в шуме реки, несущей внизу свои воды. Мрадхон старался шагать равномерно, чтобы облегчить ношу для Хаута. Из безжизненного тела вытекал целый поток крови, и привкус ее напоминал вкус меди, Мрадхон ощущал его у себя во рту, легкие его горели, пот заливал глаза, он ничего не видел, а только слушал, что говорила ему Мория, словами указывая путь к реке, к бушующему наводнению, к бурлящим водам, которые могли сделать роковым любой неверный шаг. Он поднял голову, сделал глоток воздуха, покачиваясь на неровном каменистом берегу, и опустился на колени на скользкий от дождя камень.

Да, там была лодка. Он видел Мор-ама, сидящего в ней, и Морию, бегущую к ее черному корпусу, лежащему среди кустов, в котором очень трудно было распознать челнок, не зная, что это именно он. Рядом был грязный спускной желоб, по которому спускались на воду лодки в хорошую погоду — отсюда, с Подветренной, когда река была спокойна.

А эта уже была спущена, и спокойно покачивалась на воде вблизи берега, будто бы не было течения, ударяющего в нее, будто она и река подчинялись двум совершенно разным законам физики.

— Давайте его сюда, — сказал Мор-ам, подходя к берегу. Мрадхон взял на руки безжизненное тело и вошел по колено в воду — к самой лодке, которая стала сильно качаться, когда он опустил в нее свою ношу. Он схватился руками за борт и стоял так некоторое время, пытаясь остановить качку. Однако все его усилия ни к чему не привели.

Хаут лежал на грязном берегу, уткнув голову в землю. Дыхание его было судорожным.

— Она сказала «ждите», — произнес Мор-ам. Мрадхон стоял, все еще держать за борт, ноги его окоченели, а пот струйками стекал на лицо, заливая глаза. Выйти сейчас из этой игры наперекор приказам — нет. Он увидел, как вздрагивает Мория, опустив голову и руки между коленями, освещенная светом звезд, появившихся на начавшем проясняться небе. Он увидел Мор-ама с надвинутым на глаза капюшоном, стоящего чуть в отдалении с канатом в руках. Глянув за реку, он увидел огни Санктуария, совсем немного в этот поздний час, и мост — весьма искусное сооружение.

А человек, которого они пронесли весь этот долгий путь, не издал ни единого звука, не сделал ни одного движения. Видимо, мертв, решил Вис. Они всего лишь забрали у Морута труп, и в результате все оказались ограбленными.

Где-то в отдалении, в кустарнике, послышался шорох. Все разом подняли головы. Это была она, спускающаяся к реке, плавно скользя по камням, словно сгусток живой тьмы, издавая лишь случайные звуки. — Ну, — сказала Ишад, подойдя. Рукой она коснулась Мор-ама. — Ты выкупил себя.

Он ничего не сказал в ответ и спустился к воде; Хаут и Мория были уже на ногах.

— Садитесь, — сказала Ишад. — Лодка выдержит нас всех.

Мрадхон забрался в челнок, перешагнул через тело, которое вдруг начало подавать признаки жизни. Человек застонал, показав, что еще жив, и пошевелился. Чувствуя это шевеление у себя под ногами, Мрадхон подумал, что было бы милосерднее воспользоваться мечом: он уже видел раньше, как умирают от таких ран, которые получил этот пасынок, когда те начинают гноиться. Лодка тем временем опять стала сильно раскачиваться, принимая на борт остальных. Вис перегнулся за борт и, зачерпнув рукой воды, поднес ее к губам пасынка, заметив, что его губы приоткрылись.

Ишад коснулась его своим платьем, когда садилась в лодку. Она встала на колени — в лодке было слишком тесно, чтобы можно было удобно расположиться, — низко наклонила голову, положив руки на израненное лицо. Внезапно человек закричал, дергая конечностями… — Боги милостивые! — воскликнул Мрадхон, чувствуя, как к горлу подступила тошнота, и бросился к колдунье, оттолкнул ее и застыл, увидев ее лицо — выражение, с которым этот василиск уставился на него.

— Боль — это жизнь, — сказала она. Медленно, как во сне, лодка начала двигаться. Вокруг них свистел ветер, внизу рокотала вода. Его товарищи были смутно видны в темноте ночи рядом с Ишад. Раненый ворочался и стонал, раскачивая перегруженную лодку. Словно его продолжали бить. Мрадхон наклонился и осторожно погладил его по голове. Колдунья в свою очередь тоже дотронулась до человека, от чего он заметался еще сильнее, не пытаясь сдерживаться. Стоны были очень жалобными.

— Ты будешь жить, — сказала она. — Стилчо, я призываю тебя. Возвращайся.

Пасынок еще раз резко вскрикнул, отзываясь на заклятье, но река заглушила его.

* * *

По реке плыла лодка. Эрато хорошо видел ее. Его первой мыслью было, что это рыбацкий челн, сорванный течением Белой Лошади.

Но лодка медленно скользила по поверхности, как облако в небе, двигаясь поперек течения по прямой линии, на что не способна была ни одна лодка ни на одной реке. Эрато стало жутко в его убежище, волосы зашевелились у него на затылке. Он продрался через кусты и наткнулся на одного из своих людей.

— Передай остальным, — сказал он. — Вижу движение.

— Где?

— На реке.

Человек в полном молчании начал всматриваться в темноту.

— Собери остальных, — прошипел Эрато, толкнув его. — На берегу. Ты слышишь меня? Скажи им, чтобы они обошли дом с задней стороны: они направляются туда.

Человек удалился. Эрато осторожно пробрался вдоль берега, держась примерно на одном расстоянии от воды, к зарослям ежевики, которая служила естественной изгородью. Вот дом, который они держали под наблюдением — они не рисковали соваться туда, даже за ворота и ограду. Эрато считал, что они должны только выяснить смысл происходящего. Он был командиром и обязан был исследовать все обстоятельства, связанные с колдуньей — а там, в лодке, наверняка находилась Ишад — тому, как плыла лодка, невозможно было дать никаких других разумных объяснений. Он стал спокойно поджидать своих людей. Челнок все ближе и ближе подходил к берегу.

* * *

Лодка со скрежетом уперлась носом в камни и, шурша, выползла на берег. Раздался стон пасынка, навалившегося на борт лодки.

— Забирайте его, — сказала Ишад. Мрадхон, подняв глаза, увидел, как колдунья ступила на камни. Прямо от причала начиналась лестница, ведущая к зарослям ежевики. Он сделал жест в сторону раненого, прося Хаута помочь ему. Сейчас пасынок уже самостоятельно пытался встать на ноги, ничем не напоминая еще недавно безжизненное тело. Лодка сильно качнулась, когда из нее выпрыгнул Мор-ам и встал рядом с Ишад. Остальные через нос выбрались следом и ступили на твердую почву, а вернее, на омываемые водой камни. Мория подошла к Хауту. Ишад всматривалась в окружающую их темноту.