Давай поиграем, дракон! - Даха Тараторина Страница 27

Леонард отбросил книгу, спрыгнул на пол и отвернулся, опёршись руками о стол.

— Как будто я не знаю, — горько проговорил он, и Пижме стало жутко стыдно за ляпнутую глупость. Она мелкими шажками приблизилась и положила свою ладонь на его, поглаживая длинные пальцы:

— Эй? — девушка неловко хлопнула дракона-неудачника по плечу. — Эй, ну ты чего? Я же не в обиду.

Лео нахмурился, растрепал волосы, а потом по-мальчишески задорно улыбнулся:

— Я хоть паршивый, но всё-таки дракон. А у тебя какая супер-сила?

Пижма молча сжала кулак и сунула его под нос нахалу.

— А кроме умения поддержать друга в тяжёлой ситуации? — склонил голову на бок Лео.

Пижма с готовностью продемонстрировала второй кулак: на двух друзей хватит, но дракон мизинцем отвёл её руку в сторону и вернулся к работе, как если бы ему и не мешали. Он отмерял милимикробные капельки настоек, мелким убористым почерком дополнял на полях старинные книги, с задумчивым видом обнюхивал порошки и травы и возмутительно не замечал обиженного сопения. Девушка раз или два сунулась под руку, но внимания так и не добилась.

— Ты разве носишь очки? — сорвала она пенсне с драконьего носа и примерила на себя. — Эй, так они же ничего не меняют!

— Как это ничего не меняют? — Лео, не глядя, отнял игрушку, — Зрение у меня, может и в порядке, зато так я выгляжу просто милым, — он приложил стёклышки г глазам и закончил: — А так милым и необычайно умным.

— Неправда!

— Правда.

Нет, умнее Лео не выглядел. Зато ещё более очаровательным и беззащитным, чем обычно, определённо, что только злило агента.

— А твоя мама, — наслаждаясь перекосившимся и куда менее располагающим к нежностям лицом мужчины, протянула она, — была председателем совета магов. Ты знал?

Лео уронил тоненько звякнувшую склянку, стиснул зубы и подчёркнуто небрежно смахнул осколки со стола.

— Представь себе, знал. Я паршивый сын, а не идиот.

— Спорное утверждение. Ленора о тебе заботится, а ты на неё злишься.

Леонард резко повернулся и прямо уверенно посмотрел ей в глаза. Зрачки сузились до узеньких, совершенно невозможных для человека, щёлочек. Дракон медленно, внятно проговорил:

— Это не твоё дело. Не лезь. Пожалуйста, — добавил он, смягчившись.

Пижма часто заморгала от обиды, но спускать её не привыкла. Девушка уселась на стол, поймала Лео за плечи и притянула к себе, наклонилась к самому уху и угрожающе прошипела:

— Это очень даже моё дело. Ты во всеуслышание объявил меня невестой, частью семьи, привёз сюда и, на минуточку, бросил одну…

— Кажется, общество моей матери тебя вполне устраивало.

— Устраивало. Но это не повод перебивать. Если строишь из себя важную персону, соответствуй и отвечай за слова. Речь идёт о моей жизни, а я не привыкла ею разбрасываться и ещё меньше привыкла доверять её другим. Так что выкладывай, что вы задумали, а я решу, устраивает меня ваш план или нет. Сидеть без дела не в моём стиле.

Лео слегка покраснел он незапланированной близости и попытался отстраниться, но Пижма вцепилась в него мёртвой хваткой, ещё и ногами придержала, чтобы не дёргался.

— Что ты хочешь узнать? — сдался дракон. — Что Ленора была председателем? Да, была. И, — Лео запнулся, — и мой брат тоже был. Должен был стать, если бы не погиб. Мать освободила место для него, а получилось, что для меня. Вернуться она не могла, а видеть меня на месте Невлина для неё было бы невыносимо. Для неё было невыносимо всё, что напоминало, что я — не он. Поэтому я отказался от поста.

Пижма не заметила, когда успела расслабить пальцы и утешающе огладить ими опущенные плечи дракона.

— Поэтому Ювеналий так лебезил перед тобой? — нахмурилась она. — Боялся, что ты вернёшься и займёшь место, на которое он быстренько уселся, пока никто не видит?

— Да. Но мы оба понимаем, что, пока я этого не сделаю, моё слово ничего не значит для совета.

Один имеет право на власть, но ничего не решает. Вторая отказалась от должности, но всё ещё может командовать. Пижма всегда ненавидела политику! Зелье за спиной недовольно зашипело, пойманное в ловушку тяжёлой крышкой со вставленной в рукоятку деревяшкой, чтобы не обжечься. Девушка вздрогнула, сильнее вцепившись в плечи своего нежданного спасителя.

— Ну так вернись. Займи пост и дело с концом.

Лео тяжело оперся о стол узкими ладонями:

— Нет.

— Но это же к лучшему! Сместишь гада, докажешь матери, чего стоишь и спасёшь свою возлюбленную невесту. В чём проблема?

— Нет.

— Почему?! Ты же явно принесёшь больше пользы и…

— Пижма, я сказал нет! — показалось или на висках мужчины и правда заблестела чешуя? Леонард смахнул на пол целую батарею стеклянных, заполненных какая на треть, какая на половину, разноцветной жидкостью, и, тяжело дыша, смотрел, как лужа растекается, перемешиваясь, и из работы целой ночи превращается в грязь. Он поднял на девушку глаза, наполненные горем и одиночеством: — Если я сделаю это, мать решит, что это я убил Невлина.

Агент сдёрнула с крючка на стене нечто, что при подключении фантазии, можно было идентифицировать как полотенце, и прикрыла беспорядок на полу.

— Это неправда. Ни одна мать так не подумает.

— Ты уверена? — Лео присел на корточки рядом, промакивая лужу толстой тканью. Местами полотенце потемнело и задымилось, местами окрасилось, но дракон, кажется, совершенно не предавал этому значения, как и скрежетавшим по полу осколкам стекла: — Невлин родился любимцем. Талантливый маг, потрясающий мечник, женщины обожали его, желанный ребёнок для родителей. А я — урод. Без магии, без таланта, без внешности… Меня впору было прятать на чердаке, чтобы никто не заподозрил, что мы родня. Да мать, собственно, этим и занималась. Я ненавидел брата. Ненавидел, понимаешь?

Пижма опустила взгляд:

— Да, — о, она понимала намного больше, чем могло показаться. Идеальный брат… или сестра — сущее проклятье. Отличница, умница, красавица, поступившая в тот институт, который советовали родители, а не в тот, куда хватило баллов; вышедшая замуж ровно тогда, когда родня начала интересоваться, не пора ли; родившая, как только маме захотелось переквалифицироваться в бабушку, и родившая ещё раз, как только первая игрушка всем надоела. Мягкая, нежная, женственная. Идеальная, да. Совсем не такая, как Пижма. Не такая, какой агент хоть когда-то могла бы стать, но, наверное, очень хотела.

Леонард замер. Посмотрел, будто сквозь девушку, поднялся, глядя куда-то очень глубоко внутрь себя. Он отошёл к столу, отвернулся и сполз на пол, пряча лицо.

— В день, когда он умер, я пожелал ему смерти, — глухо бросил он в стену. — Последнее, что он слышал от меня «ты мне больше не брат».