Грозный змей - Майлз Кэмерон Страница 27

– Знаете, – тихо сказал капитан, – одного доброго человека убил шаман. Порабощенная тварь. Магистры называют это обращением. Знаете, а? Собственную волю твари убивают и заменяют чужой властью. Я убил шамана, милорд епископ, но он был так же беспомощен и невинен, как ваш младенец Христос. Он стал просто чужим инструментом. Мне дурно от этого. Я ненавижу быть инструментом, использовать других, и вообще меня тошнит от этой чертовой игры.

Епископ настолько не готов был такое услышать, что уже придумал совсем не подходящий аргумент. Пришлось отложить его в сторону.

– Они не играют, – сказал он.

Глаза капитана снова сделались зелеными, и жестокость исчезла из них.

– Милорд, вам известно, какие вопросы задают рыцарю при посвящении? – спросил он. – Вот во что я верю. Кто заступится за слабого? Кто бросит вызов врагу? Кто защитит вдов, сирот, короля и королеву? Или даже святую мать церковь, если до этого дойдет?

Иисус велел нам подставлять другую щеку, – напомнил епископ. – Он ничего не говорил о жестокости и насилии ради победы.

– Да, – капитан улыбнулся, – думаю, Христу нелегко бы пришлось с Плохишом Томом.

Перчатка со звоном ударилась о набедренник.

– Но пока у меня есть ответы на эти вопросы. Это буду я. Я брошу вызов врагу. Я устал жертвовать своими людьми по одному. – Его трясло.

– Вы же не со мной разговариваете. – Епископ улыбнулся. – Я назначу вам нового капеллана.

Перчатка снова зазвенела.

– Он должен быть хорошим бойцом.

Стены тянули сэра Алкея к себе. В своей жизни он видел много прекрасного и много жуткого, но никогда не испытывал более сильных чувств, чем в ту минуту, когда стены Альбинкирка пали во время осады. Он шел к северной стене, которую тогда удерживал, и, к бесконечному своему удивлению, повстречал юного арбалетчика, знакомого по осаде.

– Клянусь святым Георгием! Это же Стефан! – Сэр Алкей обнял юношу.

– Марк, милорд.

– Я думал, ты погиб.

– Я тоже так думал. – Марк пожал плечами. – Я упал со стены. Очнулся голодный, со сломанными ногами, – он снова пожал плечами, – почему-то никто меня не сожрал. – Он натужно усмехнулся. – Теперь я охраняю тот же отрезок стены.

Оба оглянулись на северо-запад.

К северу темным ковром лежали земли Диких. За огромными деревьями начинался подъем на Эднакрэги, а дальше вздымались совсем высокие заснеженные пики. Среди поросших лесом холмов вилась единственная дорога, шириной для одной телеги, шла по берегу Канаты, черной и ледяной, стекающей с гор в долину между брошенных ферм, недавно заселенных поместий и немногих распаханных полей, принадлежавших тем семьям, которые пережили осаду и посеяли зерно в этом году.

По дороге шел отряд, блестя наконечникам копий. До стены оставалась добрая лига, но они уже развернули знамя.

К юго-западу тянулась Королевская дорога. Она поднималась от большого брода на Южной переправе к южным воротам Альбинкирка, выходила из западных ворот и шла к северному берегу Кохоктона. Северная дорога – местами достаточно широкая даже для двух телег – вливалась в Королевскую примерно в половине лиги от стен Альбинкирка, где обильные воды Канаты сбегали с гор и теснились под тремя каменными арками древнего моста. Там же стояло поселение из девяти домиков и укрепленной башни, которое обитатели именовали Троей.

По Королевской дороге, за Троей, ехали на лошадях – или, может, на ослах – три человека, отлично видимые в чистом весеннем воздухе. Ливень умыл небо, а ветер разогнал облака. Из-за половодья разлились все реки, но зато с тенистых уголков полей исчезли остатки льда.

– Должно быть, они сильно промокли, – заметил Алкей.

– Иногда я хочу покончить с собой, – вдруг сказал Марк ровным голосом.

Алкей внимательно посмотрел на него. Его ждали дела и интриги. Но этот человек стоял вместе с ним против чудовищ. Поэтому Алкей прислонился спиной к холодному зубцу несущей стены и попытался принять беззаботный вид.

– Почему? – тихо спросил он.

Юноша посмотрел на поля.

– Я постоянно об этом думаю. До этого не было ничего. До атаки. Только… темнота.

Алкей уточнил:

– Ты думаешь, охранять тот же участок стены – не лучшее занятие для тебя?

– Они все погибли. Все, кого я знал. Все, кроме меня. Я думал, что тоже погиб. Иногда я так себе это и объясняю. Я умер, и поэтому… – Он почти кричал.

Алкей знал, что это значит.

– Поэтому вы тоже должны были умереть, но не умерли.

С этими словами юный Марк подошел совсем близко и потянулся к кинжалу на поясе, но Алкей, который множество раз видел людей, сломленных войной и ужасом, выхватил у него оружие и уронил юношу – как можно осторожнее.

– Стража! – позвал он.

Две дороги пересекались у трактира в Трое. Он был совсем невелик, не то что укрепленная громадина в Дормлинге. «Королевский герб» в Трое представлял собой красивое здание с шестью окнами с многочастными переплетами, которые совсем недавно заменили. Хозяйствовал здесь высокий худой человек, этруск по происхождению, судя по прямым черным волосам и орлиному носу. Шальная удача сберегла его крышу от Диких, он помогал удерживать стены Альбинкирка и боролся с пожарами. Он потратил все свое состояние на восстановление трактира, надеясь на наступление лучших времен, и теперь слушал разговоры о набегах на границе, чудовищах и смертях, преисполняясь все более и более мрачных предчувствий.

С утра шел такой сильный дождь – а ведь земля еще не оттаяла, – что подвал трактира затопило, и теперь хозяин вычерпывал воду ведром вместе с четырьмя посудомойками и обоими конюхами. Тут жена пронзительно позвала его наверх. Он протопал по ступеням, сопровождаемый конюхами, и снял длинную этрусскую алебарду со стены над огромным очагом. Вышел в большой низкий общий зал, центр его трактира и его деревни.

Во дворе оказались не ирки и не боглины. Там стоял рыцарь в самой богатой броне, которую Джанкарло Гримальдо только видел в жизни. Он поклонился.

Молодой рыцарь поклонился в ответ:

– Ты здесь хозяин?

– Имею честь, милорд, – ответил Джанкарло и пристроил алебарду в угол между стеной и каминной полкой.

– Я сэр Анеас Мурьен. Моя матушка, Зеленая леди севера, желает отобедать здесь. – Он слегка наклонил голову. – Мы промокли, а матушка замерзла.

– Я разведу огонь и подам вам лучшее, что у меня есть.

Во дворе уже толпились солдаты и слуги, и всех их следовало накормить. Один такой отряд сделает двухмесячную выручку, и трактиру оставалось только пережить нашествие.

– Беги к мастеру Жану и попроси прислать обеих его дочерей как можно быстрее, – велел он Нобу, своему лучшему конюху.