Спящий дракон - Елена Ахметова Страница 27

Тощего ревизора младшего чина звали Лют, и ему поручили дело о попытке незаконного подключения к магистральному магопроводу. Имя ему не подходило абсолютно: он оказался смешливым, легким на подъем и совершенно неконфликтным.

А вот профессию он себе выбрал по душе. Не было щели, куда он не попытался бы сунуть нос. Если бы это касалось исключительно работы, я бы прониклась уважением к его чувству долга.

Увы, любопытство ревизора было врожденной чертой, а не профдеформацией.

— Господин начальник ядом изошел на какого-то Найдена, — известил меня Лют, проворно залез под магопровод с толщиномером и уже оттуда спросил: — Ты действительно ушла из-за него? Нет, здесь уже тоже все в пароизоляции, на диво шустрые монтажники попались…

— Не из-за него, — коротко отозвалась я. — Будем вызывать, чтобы изоляцию сняли?

Ревизор вынырнул с другой стороны и прошелся вдоль магопровода. Задумчиво пощупал пароизоляцию, попробовал расшатать крепления — не получилось.

— Будем, — решил он. — Неспроста же его так спешно заизолировали! Кстати, а пароизоляцию не должны были покрыть предохранительным слоем? И из-за чего ты тогда решила бросить господина начальника?

Я адресовала траншее утомленный взгляд. В этом духе Лют расспрашивал меня с самого утра. Донести до него мысль, что мне неловко обсуждать подобные темы с едва знакомым человеком, я попыталась еще в проектном бюро. Попытка провалилась. К моменту выхода из архива Лют как-то незаметно перешел на «ты» и мимоходом разузнал историю появления в моем доме Тайки. На фоне непрекращающихся и не связанных между собой вопросов едва не прошла еще и попытка выпросить у меня номер Велиславы, но тут я вовремя опомнилась.

Захочет — сама даст. И номер, и от ворот поворот.

— Нет, предохранительным слоем закрывают только если покровный — металлический.

— А здесь его вообще нет, — обличительно констатировал ревизор. — Так из-за чего?

— Позвонишь начальнику участка?

Лют беззлобно фыркнул и повис на трубке. Кажется, переговоры он завершал, уже зная всю подноготную несчастного начальника, потому что я успела поколебаться, залезть-таки в траншею, замерить внушительную дыру в трубе, сделать ее снимок и сообразить, что выбраться отсюда будет значительно сложнее, чем мне показалось вначале.

— Будет здесь с монтажниками через четверть часа, — сообщил мне Лют и спрятал руки в карманы — греть. — Подождем наверху? Холод собачий, кто ж так изолирует…

— Я, — покаялась я и отодвинулась подальше от магопровода.

После таких сообщений возмущающиеся обычно либо тушевались, либо сразу открыто шли на конфликт, пытаясь донести до проектировщика, какой же он негодяй — удумал тоже, всесоюзные нормы соблюдать вместо того, чтобы к людям прислушиваться! Но Лют только вздохнул:

— Да знаю я, что ты. Это так, крик души… наподобие того, что у меня напрашивается в связи с тем, что глава комиссии норовит всем глотки перегрызть. Из-за чего ты его…

— Вопросов много задавал.

— А ты вообще многовато ершишься для женщины, которая сама отсюда не вылезет, — беззлобно хмыкнул Лют, легко подпрыгивая и подтягиваясь.

— Вот видишь, сплошные недостатки, — притворно вздохнула я, цепляясь за протянутую руку. — Разве я достойна быть рядом с господином главой?

— А с Найденом? Кто это, кстати?

Чтоб я знала. Кто он, где он…

— Парень Велиславы, — мстительно сообщила я.

На этом моменте подмерзшему ревизору полагалось утратить надежду и неуместно оптимистичный настрой, но Лют вместо этого только хитро прищурился, почти сомкнув покрытые инеем ресницы:

— Если Велиславы, то почему Хотен на него так взъелся?

Хороший вопрос. Потому что в день приезда Хотена я сорвалась с грелкой наперевес в шахтерское общежитие? Потому что Найден был рядом, когда нужно? Потому что у него всегда находилась идиотская байка на любой случай жизни, и я пересказывала их Хотену, чтобы не съезжать на обсуждение работы?

…потому что с ним было легко. Потому, что он никогда не пытался слепить из меня кого-то другого и всегда принимал такой, какая я есть.

Видел ли это Хотен?

Черт, да на что я надеялась? Уж кто-кто, а Хотен — видел. Насквозь.

— Не знаю. Не оттого ли Найден пропал? — ляпнула я и сама испугалась своих слов.

Хотен отводил мне в своей жизни куда более значительную роль, чем я заслуживала. Но никогда не терял головы. С ней он был слишком дружен.

Правда же?

— А он пропал? — насторожился Лют, разом растеряв весь свой легкомысленный смешливый шарм.

— Не видела его уже несколько дней.

Я рассчитывала отделаться одной фразой. Но от мысли, что, возможно, никогда уже не усядусь у велиславиной буржуйки слушать его дурацкие байки, меня продрал холод — куда страшнее того, что подступал снаружи, сочась из заизолированного магопровода.

— Он спас меня во время прорыва на станции подключения. Закрыл собой… черт, да у него вся спина была в лоскуты! Не мог он сам уйти…

Лют слушал внимательно и серьезно. Кажется, только университетские курсы психологии удерживали его от того, чтобы достать блокнот и начать конспектировать показания.

На его худом смешливом лице типичное каменное выражение профессиональной ищейки, взявшей след, выглядело чуждо и страшно.

Проектное бюро снова стояло на ушах: на месторождении № 2 зафиксировали большие скачки давления, а под самой Горницей на поверхность вышли сразу два новых морозных пятна — еще неясно, то ли это одна огромная циста, то ли там действительно спит драконья семейная пара. Всеобщий первоначальный шок мы с Лютом пропустили, дожидаясь монтажников, и застали уже стадию кумушкиных сплетен. Я этого добра предостаточно наслушалась и в прошлый раз, а потому только закатила глаза и ушла докладывать Малуше Путиславовне, что накладкой на магопровод мы не отделаемся. Лют помахал мне ручкой и зацепился языками с кем-то в секретариате.

Я подозревала, что к вечеру сплетни обретут небывалую экзотичность.