Магия разума - Галина Гончарова Страница 27

– Как дела, Шанна?

– Спасибо, все хорошо.

– Не обижает никто?

– Нет, что вы! – Я улыбалась.

– Еда нравится?

– Очень вкусно, спасибо. Мама чуть иначе готовит, но так тоже хорошо.

Орас пожал плечами:

– Может, если захочешь – поварам поможешь. Но это уж ты сама решай, неволить не станем.

Я улыбнулась, не торопясь ни соглашаться, ни отказываться. Посмотрим, что там за повара. Но плохим от мужчины не тянуло.

Зеленоватые тона спокойствия, теплые, солнечные – дружелюбия.

– Да уж, поварам помогать надо. – Ирш кривился так, что я испугалась – вдруг ему в кашу хину добавили? – Отвратительная каша, и готовят плохо… небось, сами вы такое не едите!

Орас закатил глаза, но ответил вежливо:

– В дороге все едят одно и то же. Для всех готовят вместе и одинаково. Не верите – пройдите к нашему костру, убедитесь.

Ирш презрительно фыркнул, но развивать тему не стал, видимо, она повторялась из раза в раз. Орас посидел еще пару минут и откланялся.

А мы с женой Ракаша пошли мыть посуду.

Рена ловко полоскала тарелки, свесившись с берега, я подавала их, забирала обратно и вытирала полотенцем. Потом сложим в ларь на телеге.

Попутно мы разговаривали.

– Правильно, что ты с Иршем не вяжешься. Пустой мужичонка, как есть, гнилой и бестолковый.

Я кивнула.

Это я уже поняла. И глупый, и бесталанный, и вообще плесень-человечишка. Но терпеть придется.

– Постоянно он чем-то недоволен, постоянно ему кто-то не угодил… Теперь, может, и вы. Уж на что у меня муж золотой, и то не выдерживает иногда.

Я вздохнула.

– Не век с ним вековать. Потерпим.

– Да уж. Как еще его супруга терпит? Чисто мученица…

Я пожала плечами:

– Ушла бы…

– Да разве двоих детей прокормить легко?

– Зачем-то ж она их рожала?

Рена необидно рассмеялась:

– Это в юности жить легко. А вот влюбишься, замуж выйдешь, дети пойдут… посмотрим, как тогда петь придется.

Я промолчала.

Одно я уже знаю точно – если б меня за такого, как Ирш, выдали, в брачную ночь ему бы и конец пришел. «Я мокрицам не подруга и поганцам не жена, с ними я в кровать не лягу, лучше буду спать одна», – как пелось в веселой трактирной песенке.

А Карна… а чего ее жалеть? Видела, небось, что за сокровище поймала? Не сбежала сразу? Ну и ползай рядом, поделом тебе, дурехе!

* * *

Место для ночевки нам отвели на телеге. Мы постелили спальники, которые нам с собой положил отец, укрылись одеялами и затихли.

Лагерь жил своей жизнью.

Непривычной, неуютной…

То животные орали, то люди, то шумел кто-то, то ходил мимо, то Ирш, которому досталось место рядом с телегой, так храпеть принялся, что жуть брала…

Корс подлез ко мне поближе.

Я крепко обняла брата и притянула к себе:

– Давай ко мне?

Два спальника легко расстегивались и соединялись в один, надо было только пуговицы в другие петли всунуть. Несколько минут мы повозились, а потом Корс затих у меня под боком. Всхлипнул носом.

– Шань…

– Солнышко мое, – я погладила брата по вихрам, – все будет хорошо.

– Правда?

– Обещаю.

– Просто… непривычно.

– Просто потерпи чуток. И родители вернутся, или нас к себе вызовут, и все будет хорошо, и жить мы будем лучше прежнего… хочешь, сказку расскажу?

– Расскажи, – согласился брат.

Такой маленький.

Такой потерянный… ничего, у него есть я, а я младшего не брошу.

Я вздохнула.

Мы лежали рядом, и наши цвета перемешивались. Грустный, тревожно-оранжевый у Корса, зеленоватый с голубыми прожилками спокойствия у меня… Я подумала пару минут, а потом попробовала закутать мелкого в свои цвета, как в одеяло.

И зашептала глупую сказку про волшебного коня, который носил на себе короля-чародея…

Корс постепенно успокаивался, а я смотрела. И видела, как утихают тревожные вспышки… братец пригрелся, успокоился и уснул.

Интересно, это мое умение? Или как?

Не знаю…

Я уснула еще не скоро.

Деревня Большие Щепки

Сыночка староста таки отловил, когда Мих собирался.

Понятное дело, не просто ж так ехать? Хоть пару рубах на смену взять, плащ теплый…

Милава причитала, провожая сокровище, а Брох кивнул жене, чтобы та сама собирала дитятку мешок, взял сыночка за ухо и вывел в сени.

– Ты что творишь, ушлепок?

– Что тебе не так? – сбросил отцовскую руку Мих. – Что не по душе опять?

– Ты зачем с храмовниками прешься? Медом тебе там намазано?

– Я сказал уже. О Шани узнать.

– Тебе ж Шем ясно сказал – к тетке ее отправит!

– А сам он куда делся? И жена его?

– Может, все вместе решили съездить, дочку отвезти. Наше какое дело?

– Так сказали бы… – не сдавался сын.

Брох махнул рукой. Ага, как же. Не отчитались перед сопляком. Да, сынок, вернешься ты – заплачет твоя задница. Факт.

– Что ты там, по деревням, узнаешь?

Мих вдруг стал серьезным. Словно повзрослел в одночасье лет на десять.

– Ринку-то и правда кто-то убил, бать. И братьев ее…

– Может, еще и несчастный случай.

– Нет. Я подслушал, храмовники уверены, что это умысел. У них в Храме при… про… разные штуки есть, чтобы определять мага, его силу и направление. Я так понял, был бы маг слабый, ничего б не произошло. А так – колдовал кто-то, у нас тут колдовал. И если маг разума…

– И что?

– Пусть лучше проедут по деревням и спугнут эту тварь. Храмовники-то поищут да уедут, а нам тут жить.

Брох только головой покачал:

– Я смотрю, тебя, дурака, не удержать.

– Прости, бать. Надо… а то потом все пожалеем.

Ну, жалеть тут никто и ничего не собирался. Но Броху вдруг подумалось, что и из этой ситуации выгоду свою поиметь можно.

Ведь как представить?

А просто.

Шлялся по округе какой-то маг, семью лесника увел, может, убил, Респенов убил, храмовники его искать поехали, а Мих – их провожать. Так он Милаве и расскажет.