Блокада. Книга 3. Война в зазеркалье - Кирилл Бенедиктов Страница 27

Судя по искреннему удивлению в глазах Коха, он и сам уже давно забыл, как отзывался о рейхсминистре пропаганды.

— Вы называли его сморчком-германцем! — Клейнмихель оперся руками на стол и торжествующе взглянул на шифровальщика. — Сморчком-германцем, вот как!

— Не надо кричать, — нервно сказал Хонер. — На нас уже и так все смотрят!

— Господи, — с искренним облегчением выдохнул Кох, — да ведь его многие так называют! Просто не у каждого хватает смелости проорать прозвище нашего Йози на всю бильярдную.

Клейнмихель понял, что допустил промах. Он сорвал очки и начал яростно протирать их тряпочкой.

— Вам это даром не пройдет, — прошипел он. — Не вечно же вас будет покрывать этот желчный мозгляк Хиршфельд!

— Вы меня поражаете, штурмшарфюрер, — сказал Кох, — мало того, что вы прилюдно оскорбляете одного из руководителей Рейха, вы еще раздаете презрительные характеристики вышестоящему начальству! Мне, пожалуй, стоит довести до сведения штандартенфюрера Хиршфельда, как вы о нем отзывались.

«Интересно, — подумала Дайна, — чем закончится эта ссора? Может быть, эсэсовец вызовет Коха на дуэль? Или хотя бы попытается дать ему в морду?»

Ее бы вполне устроило, если бы эти крысы вцепились друг другу в глотки. В Кохе, по крайней мере, иногда, проскальзывало что-то человеческое — хотя и недостаточно для того, чтобы считать его человеком. В Клейнмихеле не чувствовалось и этого.

Но крысы не спешили пожирать друг друга. Возможно, они просто привыкли пользоваться другими приемами — подсиживанием, доносами, провокациями. Решить вопрос честным поединком у них просто не хватало духу.

— Да я тебя в порошок сотру! — процедил разъяренный Клейнмихель. — Один звонок моему дяде в Берлин — и от тебя мокрого места не останется.

Кох слегка побледнел, но решительно выставил вперед подбородок.

— Боюсь, у твоего дяди сейчас слишком много других забот. И с чего ты взял, что он в Берлине? По-моему, он занят тем, что сжигает евреев из варшавского гетто.

«Надо запомнить, — сказала себе Катя. — Дядя Клейнмихеля — высокопоставленный чин в СС».

— Ради меня он с удовольствием отвлечется на полдня. И тогда, Рихард…

Кох поднялся из-за стола.

— Здесь становится трудно дышать, — сказал он, пристально глядя на Дайну. — Слишком воняет сапогами гестапо. Пойдемте, фройляйн, прогуляемся на свежем воздухе.

— Но я должна дождаться Отто, — пробормотала не ожидавшая такого поворота Дайна.

— Господин Нольде никуда не денется. К тому же мы не станем уходить далеко. Погуляем вдоль монастырских стен.

Дайну совсем не привлекала перспектива романтической прогулки с Кохом, но оставаться в компании Клейнмихеля и Хонера ей хотелось еще меньше. Она пожала плечами, делая вид, что уступает напору старшего шифровальщика.

— Ну, разве что ненадолго…

В этот момент на лестнице загрохотали сапоги. Дайна обернулась и увидела, что в подвал спускаются трое высоких, плечистых эсэсовцев. Одного из них она знала — это был Хаген.

— Бармиксер, шесть кружек пива, — крикнул Хаген, бросая на стойку несколько банкнот. — И стол для американского бильярда!

— Пул в другом зале, — буркнул Вилли, наливая пиво. — И он сейчас занят.

— Занят? — переспросил Хаген с искренним удивлением. — Бруно, ты слышал? Он сказал — стол занят!

Флегматичный, похожий на медведя Бруно пожал плечами.

— Придется освободить.

Третий эсэсовец, напоминавший викинга рубленым голубоглазым лицом и очень светлыми волосами, похлопал его по плечу.

— Только без эксцессов, парни. Здесь вам не Париж.

Бруно и Хаген двинулись в сторону второго зала, откуда слышались веселые крики и костяные удары сталкивающихся шаров. По пути Бруно задел стул Клейнмихеля и тот едва не свалился на пол.

— Эй, поосторожнее! — возмущенно крикнул эсэсовец. Бруно даже не обернулся.

— Не лезь, — Хонер схватил его за рукав и громко зашептал: — Это же парни Скорцени, они все прирожденные убийцы! Тут тебе даже берлинский дядюшка не поможет…

— Вы что-то хотели сказать моему другу? — Хаген с ухмылкой, не предвещающей ничего хорошего, навис над щуплым Клейнмихелем. — Или, может быть, мне послышалось?

Его холодный взгляд, как прожектор, скользнул по лицам всех, сидящих за столом, и остановился на Дайне.

— Не может быть! — воскликнул Хаген, мгновенно забыв о Клейнмихеле. — Прекрасная медсестра! Вот так встреча!

Он бесцеремонно подвинул к себе стул и сел, закинув ногу за ногу.

— Вы что, знакомы? — шепнул Дайне Кох. Она едва заметно пожала плечами.

— Когда вы исчезли, я чуть с ума не сошел, правда! Я же просил вас не уходить!

— А я не давала обещания ждать вас, — возразила Дайна. — К тому же вы так увлеклись плаванием…

— Да, плавать я люблю, — Хаген смешно помахал руками, демонстрируя, как именно он плавает. — Для парня, который вырос на берегу Северного моря, это нормально.

— Хаген! Ты куда пропал? — донеслось из дальнего зала.

— Начинайте без меня! — крикнул Хаген в ответ. Он не отрывал взгляда от Дайны. — Ну и ну! Сама судьба свела нас в этой бильярдной, фройляйн Дайна! Или как там пишут в ваших сентиментальных романах?

— Боюсь, что Гёте ничего не писал о бильярдных, — фыркнула Дайна. — И судьба здесь ни при чем. Просто в Виннице не так много мест, где можно отдохнуть.

Двое связистов, пройдя мимо их столика, направились к стойке, за которой протирал бокалы невозмутимый Вилли.

— Черт знает что такое! — громко жаловался один. — Мы заплатили за час игры, у нас оставалось еще пятнадцать минут. И тут являются эти наглецы, утверждая, что они герои Рейха и для них, мол, такого понятия, как очередь, не существует! Эй, Вилли, мы требуем, чтобы нам вернули деньги!

— С какой это радости? — поинтересовался бармиксер. — Стол, надеюсь, исправен?

— Исправен, но при чем здесь это?

— При том, что вы сами добровольно уступили его господам офицерам. Либо требуйте деньги с них, либо убирайтесь к черту.

— Добровольно? Вилли, ты издеваешься? Да они бы нам головы оторвали, скажи мы хоть слово поперек!

Бармиксер перекинул полотенце через плечо.

— Значит, Юрген, ты отдал им стол, потому что испугался? И кто мне объяснит, почему я должен платить деньги за твою трусость?

— Ты кого называешь трусом? Я полгода был на Восточном фронте!

— Тянул провода из штаба полка в штаб дивизии?

Второй связист обнял товарища за плечи.

— Ладно, Юрген, не кипятись, пойдем. Нам все равно надо возвращаться к девяти в казарму.