Вечность - Мэгги Стивотер Страница 27

Вода доходила мне только до ключиц. Она была склизкой, как ил, и обжигающе холодной. С меня словно живьем содрали кожу. Остались только кости и ледяная вода, проникающая сквозь них.

Грейс жалась к противоположной стене, с трудом удерживая голову над водой. В ее глазах настороженность боролась с чем-то таким, что ее волчья морда не могла выразить до конца. Теперь, когда я мог оценить глубину промоины, стало понятно: она стоит на задних лапах, опираясь о стену, чтобы экономить силы.

— Грейс, — позвал я, и при звуках моего голоса трудноуловимое нечто в ее глазах переплавилось в страх. Я попытался не принимать его на свой счет; волчьи инстинкты брали свое, и неважно, что всего миг назад ее глаза светились человеческим разумом.

Прыгая в яму, я собирался подсадить ее наверх; похоже, план придется пересмотреть. Сосредоточиться было очень трудно; я так замерз, что мурашки отзывались жгучей болью. Все мои намертво усвоенные инстинкты торопили выбираться из ямы, пока я не превратился в волка.

Как же мне было холодно.

Коул присел на корточки на краю ямы. Я чувствовал снедавшее его беспокойство, слышал невысказанный вопрос, но не знал, как ответить.

Я двинулся к Грейс, просто чтобы оценить ее реакцию. Она инстинктивно отпрянула и потеряла равновесие. Ее голова скрылась под водой, и на этот раз ее не было на протяжении нескольких ударов сердца. Когда же она наконец вынырнула, то безуспешно попыталась отыскать прежнее место, но у нее ничего не вышло. Она слабо забарахталась, с трудом удерживая ноздри над поверхностью воды. Времени у нас оставалось не много.

— Мне спуститься? — спросил Коул.

Я покачал головой. Мне было так холодно, что я скорее выдохнул, чем произнес вслух:

— Слишком… холодно. Ты… превратишься… в волка.

Волчица рядом со мной тихонько заскулила.

«Грейс, — попросил я ее про себя, закрыв глаза. — Пожалуйста, вспомни, кто я такой».

Я открыл глаза.

Ее не было. По воде расходилась в разные стороны ленивая рябь.

Я рванулся вперед, увязая в илистом дне и шаря руками подводой. Одна мучительная секунда проходила за другой, а мне не попадалось ничего, кроме ила и коряг. Яма, выглядевшая сверху такой маленькой, казалась теперь бескрайней и бездонной.

В голове крутилась одна и та же мысль: «Я не успею ее найти, и она погибнет». Погибнет в считаных дюймах от меня, захлебнется этой бурой жижей. И мне придется жить с этим до конца своих дней.

Потом мои пальцы наткнулись наконец на что-то более материальное. Я ощутил под ладонями шершавый мокрый мех и, подхватив ее под брюхо, потащил из-под воды.

Напрасно я боялся, что она меня укусит. Она безвольно повисла на моих руках, совсем легкая в воде, жалкая и сломленная. Голем из глины и прутьев, холодная, как труп, после проведенных в яме нескольких часов. Из ноздрей пузырилась бурая жидкость.

Руки у меня неукротимо тряслись. Я уткнулся лбом в ее грязную щеку. Она даже не вздрогнула. И почувствовал под шкурой ее ребра. Она снова вздохнула, обдав меня запахом грязной стоялой воды.

— Грейс, — прошептал я. — Это еще не конец.

Она хрипло дышала. В голове у меня роились бесчисленные идеи и планы: как бы мне поднять ее повыше над водой, как бы согреть ее, как бы продержать над водой, пока она хоть немного не наберется сил, как было бы хорошо, если бы Коул принес лестницу, — но ни одна из мыслей не задержалась надолго. Придерживая голову Грейс над жидкой грязью, я топтался на месте, ощущая под подошвами то, на чем она стояла все это время.

Я вскинул глаза на край ямы. Коула не было.

Я не знал, что и думать.

Медленно я нащупал толстый скользкий корень, оперся на него и привалился к стене, держа на руках Грейс. Я прижимал ее к себе, чувствуя странно учащенное биение ее сердца рядом с моим. Внезапно она задрожала, не знаю уж, то ли от страха, то ли от изнеможения. Как выбираться из ямы, тоже было непонятно.

Одно я знал твердо: ее я не отпущу.