Пастушья корона - Терри Пратчетт Страница 26

«Я делаю то, что нужно, а не то, что хочу, госпожа Увёртка», — мысленно возразила Тиффани, глядя на закрытую дверь. Но прощальный грохот этой самой двери навёл её на размышления. «Только я хочу делать это по-своему. Не так, как ждут от меня другие ведьмы. Как бы я ни старалась, я всё равно не стану для них новой матушкой Ветровоск. Я могу быть только собой, Тиффани Болен». И тут она поняла ещё кое-что.

— В одном, по крайней мере, госпожа Увёртка была права, — сказала Тиффани вслух. — Я и в самом деле пытаюсь успеть слишком многое. А если Джинни не ошиблась, вскоре мне придётся противостоять настоящей беде. И я очень надеюсь, что мисс Тик подыщет мне помощницу, потому что одной мне будет трудно.

— Ах-ха, ишшо кыкс.

Тиффани чуть не лопнула с досады:

— Ты что, всё время за мной следишь, Явор Заядло?

— Ах-ха. На нас же гюйс, не запамятовай: призыривать за тобой денно и ношшно. Здоровущий такой.

Ну конечно, гейс — подкреплённое магией и традициями обязательство, от которого ни один Фигль ни за что не уклонится. Если не считать Тупа Вулли, который путает гейс и большую гогочущую птицу. Тиффани знала это, но всё равно злилась.

— Вы всё время где-то рядом? Даже когда я моюсь? — устало спросила она.

Это был старый спор. Явор Заядло никак не мог понять, почему в некоторых местах и обстоятельствах Тиффани запрещает на неё смотреть. Хотя насчёт уборной они уже пришли к соглашению ^[28].

— Ах-ха, это мы завсехды. Завсехды не зырим, тойсь.

— Послушай, — сказала Тиффани. — Вы не могли бы кое-что сделать для меня?

— Лехко! — откликнулся Явор. — Хошь, мы эту Уховёртку в пруд забултыхнём или ещё кудыть?

Тиффани вздохнула:

— И хотела бы, да нельзя. Я же не такая.

— Но мы-то самые разтакие! — с энтузиазмом заявил Явор. — И вообсче, это ж традыция, а уж мы в традыциях толк понимаем, мы сами тот ишшо фольхлор. — Онс надеждой улыбнулся.

— Заманчиво, — признала Тиффани. — Но всё-таки так нельзя. В душе госпожа Увёртка не такая уж и плохая.

И это была правда. Госпожа Увёртка была, безусловно, глупая, властолюбивая, бесчувственная и, если уж на то пошло, не слишком умелая ведьма. Но в глубине её неприятной натуры скрывался стальной стержень.

Нянюшка никогда не занималась стиркой, благо у неё для этого была армия невесток. Но теперь Тиффани вдруг вспомнила, что и матушку Ветровоск она никогда не заставала за стиркой для стариков. Об этом стоило подумать, но чтобы разобраться, нужно время. Тиффани посмотрела на Большого Человека, который стоял перед ней, готовый ради карги на что угодно. Да, для них это будет тот ещё подвиг…

— Я тож хочу накладать на вас мал-мал гейс, — сказала Тиффани.

— Нды?

— Явор, ты когда-нибудь слышал о стирке?

— Ах-ха, мы слыхали, что такое порой прислучается.

Тут Явор Заядло почесал в области спога, на пол дождём посыпались трупики насекомых, полуобглоданные куриные кости и прочее в том же духе.

— Отлично, — сказала Тиффани. — Тогда я буду вам благодарна, если вы поработаете немного в кладовке, пока я займусь другими делами. Этим вы очень поможете одному старику. Он старается содержать себя в чистоте и любит, чтобы одежда у него была чистая. — Она строго взглянула на Фигля. — И вам, Явор, не помешало бы взять с него пример.

Навестив всех, кого требовалось навестить, Тиффани возвращалась, холодея при мысли о том, что может ждать её за дверью кладовки. Но, к её изумлению, исподнее старого Приза уже сушилось на окрестных деревьях, сияя белизной. Тиффани перевела дыхание.

— Какие вы молодцы! — сказала она Явору Заядло.

— Ах-ха, нелёхка была работёшка, — с хвастливой ухмылкой заявил тот.

— Да что б вы без меня с ней поделали? — вмешался Чокнутый Крошка Артур, единственный Фигль, привычный к стирке: его вырастили лепреконы, а потом он служил в городской Страже.

Тиффани догадывалась, что в душе Чокнутого Крошки Артура сражаются житель большого города и истинный Фигль, но, поскольку Фигли обожают драки, он, должно быть, и внутренней борьбе только радовался.

Тут вперёд, оттолкнув Чокнутого Крошку Артура, вышел Громазд Йан.

— Мы не прочь обстирнуть постарелых верзунов, чтоб им чисто было. Но мы — Нак-мак-Фигли и дорожим своей грязюкой! Фигли с помывок чахнут. Мыло нам во вред, вот.

— А мне ничо, а мне ничо! — раздался радостный вопль, и с ограды козьего загона свалился Туп Вулли.

Он покатился по траве, рассыпая радужные мыльные пузыри.

— Вот же ж грил я те, что не надыть! — рявкнул Явор Заядло. — С этого токо пузырья через ухи лезут!

Тиффани рассмеялась:

— Вулли, я могу научить вас варить мыло. Попробуйте — получится хороший подарок для кельды. Это совсем не трудно, нужен только жир и щёлок.

— Ах-ха, нащёлкать мы кому хошь могём, — с гордостью заявил Явор Заядло. — Щелкуны мы хучь куды!

«Что ж, попробовать стоило, — подумала Тиффани. — Зато хотя бы намерения у них чистые. В отличие от всего остального».

А внизу, на Меловых холмах, с пригорка открывался прекрасный вид на городишко Дверубахи, отчаянно мечтающий стать чем-то большим, чем единственная лавочка, постоялый двор и кузница. Расположившись на опушке густого леса на этом холме, Королева эльфов оглядела окрестности и улыбнулась. Её всё вполне устраивало.

Ночь выдалась тёплой, и воздух полнился теми же запахами, что и раньше, и небо выглядело так же, как в былые времена. В лунном свете поблёскивала полоса, протянувшаяся через городок, — то ли дорога, то ли текучая вода, но раньше этого не было. Хотя в остальном всё было в точности так же, как на памяти Королевы.

Она обернулась к пленному гоблину — он сидел со связанными руками позади одного из её конных стражей. Королева улыбнулась недоброй улыбкой. Надо будет отдать его лорду Ланкину, решила она. Тот с наслаждением разорвёт презренного гоблина на мелкие кусочки — после того как наиграется вдоволь, конечно.

Но прежде гоблин привёл их сюда, на склон холма. Королева и её воины смотрели на спящую долину внизу. Эльфы были одеты в меховые шкуры и кожу, в волосах и ожерельях красовались перья, стрелы готовы были лечь на тетиву.

Врата, ведущие в этот мир, эльфы преодолели без особого труда. Наиболее сильные почти не ощутили сопротивления — преграда и впрямь сделалась очень тонка. Прежде старая ведьма поддерживала и укрепляла её, не пускала их сюда. Она всегда оберегала свой мир от волшебного народа.