Убить нельзя научить. Спартакиада для варваров - Ясмина Сапфир Страница 26

Зальс выпятил квадратную челюсть сильнее, зашипел, как змея, но не проронил ни слова.

– Кстати. Вы же понимаете, что выжигание чужих внутренностей карается дисквалификацией? – как бы невзначай уточнил Вархар. – Мне, в принципе, не жалко. У многих здесь в черепушке и выжигать-то нечего… У внушателей и подавно. Но правила есть правила. Сами понимаете. Регламент! – Он театрально развел руками и гоготнул.

Зальс оскалился, показав мелкие ровные зубы, и выпалил:

– Мы применим зелья избавления от магии, только если так поступят и все остальные. И ты, Вархар, в том числе!

– Хм… – Олин муж даже бровью не повел. – Вы думаете, я не сделаю вас голыми руками? Да без проблем. Только, пожалуйста, не плачьте… Но принимать зелье будут участники, судьи и даже активные зрители. Насколько помню, след от него сохраняется в ауре месяц. Так что симулировать не получится! Выпьем сразу же после встречи, с чаем.

При этих словах Вархар вскинул голову и, кажется, подмигнул нашему окну. Яснее некуда! Мы с Олей должны прикинуться, что тоже лишились сил. Магнитный дар не подвластен зелью избавления от магии, но об этом зальсам знать совершенно не обязательно. Как и о том, что, сохранив магнитный дар, сестра сохранит и все остальные. Так работала особенная магия индиго. Наверняка зальсы наслышаны про Олины силы Малитани. Способность за пять минут сотворить огненный град и дождь из молний. Магнитным полем на перекрестьях управляли единицы, и почти никогда им не подчинялись электричество с огнем. Так что Оля была вне подозрений. Я – тоже. Меня вообще считали приживалкой без магии.

Первое время в Академии Войны и Мира это ужасно раздражало. Каждый варвар жалел, сочувствовал, защищал даже от залетной мухи. Но потом я неожиданно вошла во вкус. А кому не понравится, когда его берегут, как хрустальную вазу? И я решила не распространяться о своих способностях.

Слася никаким особенным даром не обладала. Слегка управляла электричеством, но даже шаровые молнии создавала с огромным трудом.

И вообще ее главным талантом оказалось совсем другое. Способность всегда и всюду ронять тяжелые предметы на ноги Ламара Мастгури. Этот дар открылся у Сласи внезапно, после расставания с ее парнем-леплером. Что уж они не поделили, не знаю. Только вернулась Слася после последнего свидания с несколькими трофеями. В руках у нее сверкали всеми цветами радуги порванные на несколько частей ремни отставного ухажера. На шее, связанные шнурками, болтались ботинки леплера с множеством клепок, потрепанные так, словно участвовали не в одном военном походе. Вместо пояса на талии мрагулки красовалась разодранная рубашка «бывшего» – оранжевая с фиолетовыми и зелеными узорами.

Поговаривали, что парень вернулся домой почти голым, и еще с неделю при имени «Слася» его начинало колотить, как во время сильного озноба. Соседи по общежитию любили поиздеваться над несчастным. Заглядывали к нему в душ и орали: «Слася пришла-а-а!»

Парень выскакивал нагишом и умудрялся за считанные минуты добежать до родного мира. Пока там не вспоминал, что мрагулка никогда не заходила в общежитие леплеров…

Я боялась, что скандры приготовили зальсам постели с выстреливающими из матраса катапультами. Комнаты, где люстры падают с потолка при первом же удобном случае, шкафы обрушиваются на владельцев, стоит лишь приоткрыть дверцу. Ванные, из которых сразу уносит в океан, и кухни, где плита или газ зажигаются только вместе с остальным интерьером. На худой конец, полы, что обваливаются под ногами всякого зальса… и неосторожный постоялец оказывается сразу в подвале, в теплой компании «бродячего электричества».

Но Оля, которая отправилась вместе с Вархаром «размещать вражескую армию», сказала, что общежитие зальсам выделили вполне приличное. Примерно как наше.

Кажется, «команда неприятеля» тоже опасалась подвоха. Немудрено, после такой-то феерической встречи! Но Оля, покатываясь со смеху, поделилась, что осторожный и тщательный осмотр помещений никаких результатов не дал.

На выходе Вархар сообщил жене: «Дорогая! Должно же быть у несчастных место, где они смогут выплакать слезы после того, как мы их доконаем Что ж мы, изверги?»

Все это пересказала нам со Сласей Оля за дневным чаем. После него нам предстояло отправиться осматривать места для состязаний. В нашу «боевую задачу», как выразился Вархар, входило проверить – все ли на месте, и не убьются ли «дорогие гости» раньше, чем их «доконают» скандры.

«Никаких несчастных случаев! – процитировала Оля мужа. – Они должны погибнуть от нашей руки!»

И, если верить сестре, Бурбурусс немедленно добавил: «Или ноги. Я не хочу прикасаться к хвостатым руками. Брезгую!» – и трижды сплюнул через левое плечо.

Лархар, в которого угодил результат брезгливости Генерала, решил было высказать свое «фу», а может, и не только «фу». Но Эйдигер ловко развернул Зарзелази к себе лицом и заявил: «Вот этот настрой оставь для сегодняшних вечерних состязаний по буксу».

Лархар тяжело вздохнул и кивнул с пониманием.

И после знаменитых состязаний по «буксу» мы осознали, для чего ему понадобился тот самый боевой настрой.

Чарм, Колинс, Гвенд и другие внушатели с аннигиляторами заняли самые верхние ряды гигантской спортивной арены, сравнимой разве что с ангаром для космических кораблей. Воины родной Академии, конечно же, устроились на передних. Их грубо выточенные лица резко выделялись на фоне студентов и преподов из других перекрестных вузов. Не говоря уже об одежде. Я даже не знала, что Вархар заказал нашей команде «форму».

Спортсмены – все как один – нарядились в красные трико и майки-алкоголички, больше похожие на подтяжки. «Тренеры» – Вархар, Бурбурусс, Лархар, Ламар и еще несколько наших героев, включая Марделину, – надели такие же трико и футболки.

Таллин Зор, ректор Академии Внушения и Наваждения, проходя на свой ряд, зачем-то уточнил у Вархара:

– У вас не слишком яркая форма?

Олин муж пожал могучими плечами и кивнул Эйдигеру. Тот ухмыльнулся и кивнул Лархару. Лархар чихнул и кивнул Бурбуруссу.

И Ламар ответил:

– Видите ли… Форма была белой. Просто в походе мы слегка подрались…

Зор скривился, попытался остаться серьезным, но затем все же заскрежетал истинно таллинским хохотом. Сверху странно покосился на него Гвенд. Кажется, сальфу стало жутко интересно – чем же мог не напугать, не ужаснуть, а насмешить ректора Вархар.

Сотни мускулистых варваров, едва прикрытых красными тряпками, приковывали взгляды больше, чем сама арена. Женщины охали и ахали – ну прямо как в Академии Внушения и Наваждения. Мужчины старались не обращать внимания, но косились с плохо скрытой завистью.

– Это ска-андры, – с придыханием прошептала соседке светловолосая истла с верхнего ряда и зачем-то выпятила мизерную грудь.

– Да не-ет. Там и мрагу-улы есть… А еще истлы тоже, только они такие мужественные… Не то что наши… О-ох! – вторила ей черноволосая сальфийка, с ног до головы увешанная золотыми украшениями, в шелковой рубашке с кружевами и рюшами.