Орден Святого Бестселлера, или Выйти в тираж - Генри Лайон Олди Страница 26

Хорошо хоть, ямбец медлит с приходом.

– Ну, птиц певчий, за тебя! За твою премию…

– Она тебе еще не кисло пригодится!

– Чтоб не последняя!

Народ по очереди «поит» Серебряную Гарпию водкой из полных стопок. Традиция, однако!

– Эй, глядите, чтоб все не вылакала!

А вот теперь – можно. Хлоп!

– Слушайте, а кто «золото» взял?

– Толян Жабка. За «Владыку Гельминтоза».

– Ша, урки! У меня тост! Коллеги, все мы, к сожалению, смертны. Рано или поздно мы покинем эту юдоль скорби. – Народ бушует, забивая расчувствовавшегося Эльфа, но очкастый непреклонен. – Никто не знает, что ждет нас за Порогом. Но я хочу выпить вот за что: когда пробьет колокол и Тот, Кто ждет на пороге, пригласит нас пройти в неизвестность…

Пауза.

Тишина.

– …пусть Он, прежде чем закрыть дверь навеки, сначала застенчиво спросит: «Можно автограф?!»

– Й-й-ес!

– Ура Эльфу!

Хорошо сказано. По-настоящему. И в сравнении с этим, настоящим, жирный кайф банкета вдруг подергивается флером иллюзорности. Цилиндр фокусника, из которого вылетели все курицы, выскочили все поросята, и все ленты цветной грудой лежат на полу. Исключения – слова Эльфа да еще упрямый серый взгляд мальчишки в «Адидасе».

– Я сейчас вернусь.

Мне срочно надо увидеть еще что-нибудь подлинное. Например, улыбку Джулианы. У Насти тоже есть такая улыбка, но Настя далеко, дома… Забавно: насколько же мы, фантасты, сказочники, космические оперы, лжецы и бессовестные фантазеры, скрывая это от самих себя, тоскуем по настоящему! Ага, вот и дочь шамана – в обществе переводчика, пьяного до вороньего грая, кучки фэнов и Березки, опекающей гостью. Возникаю за левым плечом австралийки, ощущая себя инкубом во плоти.

– Hi, Juliana!

– Oh, hi, Vlad!

Надо же! Думал, она моего имени не знает.

– I congratulate you with your Golden Harpy! I want to drink with you for your Prize. This is a very special kind of the best Russian vodka. Do you wanna test?

– Yes, please. But a little-little! I congratulate you too! It's a wonderful meeting!

Интересно, что она имеет в виду? Конвент вообще или? Хочется льстить себе… А почему бы и не польстить?

– Let's drink «Bruderschaft»?

В ответ – улыбка. Настоящая. За которой шел.

– Oh, you're so charming. I can't refuse!

Рука у нее гибкая, сильная. А губы…

– Го-рько! Го-рько!

Вот сволочи! Рассмешили, оборвали на самом интересном. Не дав нам отдышаться, толпа вокруг взрывается аплодисментами. Оказывается, на международный брудершафт глазела половина конвента! В придачу у переводчика миг просветления. Он начинает бодро тарахтеть про исконно русское гостеприимство, австралийка поворачивается к балаболке, успев бросить на прощание:

– See you after banquet!

Звучит многообещающе.

Настроение ползет вверх, но рывками, лихорадочно, как столбик термометра под мышкой у гриппозного ребенка. Надтреснут звон бокалов, наигранны здравицы, нарочит блюз. Двое не отпускают меня, стоят перед глазами: Гобой, басящий арию из «Фауста», и немой мальчишка с серым взглядом. Ну почему все люди как люди – пьют, веселятся, оттягиваются по полной! – а у меня крыша цыганочку пляшет?! Казалось бы, радуйся жизни, Снегирь! Клюй малину! Неврастеник чертов…

Со вздохом плетусь поздравлять остальных лауреатов. Надо. Есть такое слово. Хотя водка теперь почему-то пахнет керосином.

…По возвращении обнаруживается, что компания за нашим столом частично рассосалась. Одинокий Эльф клещом вцепляется в меня:

– Чижик-пыжик, где ты был?! Уже в курсе, что с цацкой делать надо?

– Господа гусары, молчать!

– Извращенец! Под подушку класть ее надо! Зря, что ли, мы народ на голоса крутили?

Благодетель, блин. Тоже халявного пива хочет? Или текилу потребует?

Любимый напиток эльфов?!

– Ага, «мы пахали». Я и трактор. Распашонка тебе привет передавал.

– Злыдень! Мы его пиарим, понимаешь, языки в кровь стерли, а он обзывается!

– Спасибо товарищу Эльфу за наше счастливое детство! У тебя мотоцикл есть?

Впервые сбил Яшку с накатанной колеи. Глазки за стеклами очков растерянно моргают, кончик носа неудержимо краснеет.

– Нету у меня мотоцикла…

– Тогда чего ты гонщиком прикидываешься?!

– Я гоню?! Нет, это я гоню?! А ну, пошли! Вставай!

Влекомый разбушевавшимся Эльфом, теку в другой конец зала, где царствует Неклюев. Мой палач с корнем выдирает идола из рассыпчатой массы поклонников:

– Славик, скажи пернатому! Разговор насчет него был?

– Был.

– На чем сошлись?

– Да ладно вам. – Томный Неклюев поджимает губы. – Снегирь, ты что, вчера родился? Не знаешь, как ордена делают? Я своих накрутил…

– А мы с Петровым? Мы вообще! А Березка?! Так кто из нас гонит? Кто?!

Неклюев испаряется под горячий Яшкин монолог, а я смотрю на Дваждырожденного, испытывая немалое желание заняться рукоприкладством. Врет? Не врет?!

– Ну что ты закипаешь, как чайник? – Эльф сбавляет обороты. Моргает, начинает разливать мировую, узурпировав чужие стопки. – Думаешь, ты первый? Мы ж от чистого сердца… У тебя процесс. Тебе цацка нужнее. Если не рыцари Ордена, то кто? Все нормально, и роман у тебя классный, по заслугам дали. Только сам прикинь: гнилые тут расклады, без друзей – мимо масти… Брось дуться! Вот, хлебни…

Сам хлебай. Пойти расспросить остальных? Дурак ты, Снегирь.

Думал, ангел, оказалось, козел с крылышками.

– Ты к Гобою в номер зайди! – кричит вслед Эльф. – Он тебя ждет. Зайди обязательно!

Ага, щас. Разогнался.

* * *

Банкет саранчой расползался по пансионату. Служители в срочном порядке спускали воду из бассейна – во избежание. Четверо лауреатов рубились два на два в пинг-понг, с пьяных ног выполняя норму мастера спорта. Саркисов, благостный и светлый, что-то писал в подсунутой Библии. Проходя мимо, я различил лишь «…с наилучшими пожеланиями…» Вахтер мелко крестился, дрожа; кого-то толстого спасали из застрявшего лифта. Народ кучковался везде: в холле, в расширителях, в фойе, в номерах. Меня трижды пытались вовлечь и затащить, но, старательно изображая Колобка (не Гобоя, а который по сусекам), я в итоге от всех ушел. Обретя пристанище в тупиковом закутке на четвертом этаже. Однако уединенно предаваться самобичеванию мне помешали – объявился Костя Тихолиз с гитарой, следом брела орда меломанов, тупик был оккупирован, и Костя принялся орать блататуру, нещадно истязая инструмент. Народ криво подпевал. Я собрался уйти, но тут гитарой завладел мужик, похожий на черный квадрат Малевича, стриженный ежиком. Сперва «квадрат» ловко сбацал «Greensleeves», приведя в восторг Джулиану (я сдвинулся на краешек дивана, уступая рыжей место), потом начал «Литераторские мостки» Галича…