Угрюмый дудочник - Андрэ Нортон Страница 26

Я собирался резко поговорить с ней, но сдержался узнав это место.

Гита держала в руках один из жезлов, принесенных мной из ледяного склада.

Конец жезла был направлен на стену. Из него вырывалась серия вспышек, очень слабых сравнительно с тем огнем, которым было уничтожено чудовище.

– Гита!

Она повернула голову, но не опустила жезл. В ее лице была упрямая решимость, в этот момент она была особенно похожа на Аннет.

– Ты сам сказал, что они не годятся для твоих целей, – вызывающе заявила она, готовая оправдать свои действия. – А для этого они годятся.

Она пользовалась двумя жезлами, чтобы высечь в скале буквы. Мы так давно использовали для записи ленты, что письмо вручную оказалось почти забыто. Но на Бельтане недостаток снабжения привел к оживлению некоторых древних умений, и Гита с энтузиазмом училась писать.

– Грисс Лугард, – она читала уже написанное на скале. – Друг... – да, правда, он был нашим другом. Он сделал для нас все, что смог. Я думаю, ему понравилась бы надпись Гиты больше перечисления титулов и званий.

Я взял у нее жезл. До сих пор не могу объяснить, зачем я это сделал, но, экономя каждую искорку энергии, добавил под неровным «друг» еще восемь букв.

Гита читала их одну за другой, по мере того как они появлялись на скале:

– Д-у-д-о-ч-н-и-к. Дудочник. О, это тоже ему понравилось бы. То, что нужно, Вир! Я не могла уйти и оставить его могилу без надписи.

Романтика старых лент, скажет кто-нибудь. Но я знал: она права. Это нужно было сделать. И я был рад, что она подумала об этом. Как последний штрих, я воткнул оба жезла в груду камней. Они стояли прямо, как древки без знамен; памятник, который может быть не увидит больше ни одно живое существо, но который мы будем помнить долгие годы.

Никто не видел ухода, никто не заметил и возвращения. Мы моча отправились спать.

Утром, если под слоем скал и почвы действительно могло быть утро, мы в последний раз проверили содержимое своих рюкзаков. Запасы, оставленные Лугардом и предшествовавшими исследователями, постепенно истощались. На мне был мундир службы безопасности, с которого я спорол не имевшие теперь значения знаки различия. Мне очень нравился значок с капитанской звездой-метеором, и я часто думал, кто был этот капитан и что происходило с ним на других мирах.

Мы спустились в ледовую пещеру очень рано, поступив с Дагни так, как раньше с Лугардом: закутали ее в одеяла, а сверху прикрыли пластолистами, которые предохранят ее от случайных ударов во время плавания.

Плот мы оставили у пробитой стены, погрузив на него самые тяжелые вещи. Стоило немалых усилий спустить его на воду из затем удерживать на месте, пока шла погрузка. Поднявшись на борт и отвязывая один из канатов Тед в это время отвязывал другой, – я вдруг встревожился, представив опасность и трудности, ожидающие нас впереди. Правильное ли решение мы приняли? Но я знал, что если мы хотим спасти Дагни, больше медлить нельзя.

К счастью, течение оказалось не таким быстрым, как я думал, но достаточно сильным, чтобы нести нас. Один из прожекторов мы установили на носу (если можно говорить о носе плота), чтобы видеть все впереди. Мы с Тедом расположились по обеим сторонам плота и держали наготове по шесту, чтобы отталкиваться ими от стен. Было сначала холодно, но нас уносило от ледяной пещеры, и вскоре температура стала такой же, как в нашем лагере.

Я по часам следил за нашим продвижением. Мы отплыли в двенадцать, но я не знал, полдень это или полночь. К пятнадцати мы все еще были в туннеле, один или два раза потолок нависал, так что нам приходилось ложиться, но настоящих трудностей не было.

Мы уже десять часов находились в пути, и я не мог определить, далеко ли нас унесла вода. Неожиданно Эмрис вскрикнул и указал вперед, рука его ясно была видна в свете прожектора:

– Звезда!

В тот же момент прожектор осветил куст, который никак не мог расти под землей, хотя мы по-прежнему плыли между каменными стенами. Теперь мы почувствовали, как наши легкие наполняются свежим воздухом, так сильно отличающимся от подземного, к которому мы уже привыкли. Итак, мы выбрались из пещеры. Стояла ночь, и мы не знали, где мы.

Я прополз вперед и ослабил крепление прожектора, так что его можно было немного поворачивать в разные стороны. Кусты, но маленькие и чахлые.

Скалы, и между ними полосы песка. Должно быть, уровень реки временами поднимается.

Затем каньон, по которому мы плыли, расширился, в воду врезалась длинная песчаная отмель. Плот чуть развернулся, поскольку только Тед управлял шестом, и причалил к отмели с толчком, от которого все мы покачнулись. Я повернул прожектор и осветил песчаный пляж с кустами жесткой травы, растущей дальше от воды. Достаточно хорошее место, чтобы дождаться дня. Я сказал об этом, и остальные согласились.

У всех болело тело от долгой неподвижности. Тед и я чувствовали себя лучше других, потому что работали шестами. Мы выбрались на песок и начали вытаскивать плот подальше от течения, чтобы его не унесло.

Мы разбили лагерь, и я решил сориентироваться по карте и компасу. На второй карте реки не было. Должно быть, картограф о ней не знал. Компас показывал, что мы двигались на юго-запад; это означало, что мы находимся за горами, по направлению к большим заповедникам. Если я прав, то мы попали в абсолютно дикую местность. Но недалеко должны находиться посты рейнджеров, и если утром мы увидим какой-нибудь знакомый ориентир, то сможем найти один из таких постов. При виде звезд я почувствовал такую радость, что не сомневался: все будет хорошо.

Мы поели и развернули постели. Усталость навалилась, как еще одно одеяло. Я разместил Теда на одном конце лагеря со станнером под рукой, а сам лег на другом. Я не думал, что кто-нибудь из нас способен быть часовым, но, по крайней мере, принять предосторожности нужно.

Меня разбудил какой-то звук. Громкий резкий крик повторился. Я открыл глаза, замигал от солнечного света и увидел птицу, бредущую в реку, пока вода не сомкнулась над ее головой. Водяной гусь! Мы, должно быть, встревожили его своим присутствием. То, что мы его увидели, означало, что мы действительно находимся в дикой местности. Я сел и огляделся.

Больше никто не шевелился. Раннее утро, свет еще сероватый. Я посмотрел в ту сторону, откуда мы пришли, и увидел ориентир, хорошо мне знакомый. Белый Конус – погасший вулкан, увенчанный вечной снеговой шапкой. Значит, мы прошли под горами.

Если Белый Конус в том направлении, то это должна быть Красная река.

Впрочем, волна, набегавшая на песок в нескольких местах, не имела характерного красноватого оттенка, как в заповеднике. Я не знал другой значительной реки в этой местности. А ведь я собирался быть рейнджером и немало времени провел за изучением аэрофотоснимков.

Если это Красная река – а я был уверен в этом, нам нужно лишь плыть по ней дальше и мы доберемся до моста, по которому идет дорога в заповедник. Штаб-квартира Анлав находилась недалеко от моста. Я вздохнул с облегчением. Хорошо! Почти также хорошо, как если бы мы увидели коммуникационную башню Кинвета.