Песнь сауриалов - Джефф Грабб Страница 26

Морала кивнула.

— Безымянный хорошо тебя научил, — сказала она и всмотрелась в лицо Элии.

— Ты похожа на Кассану, но в тебе нет ничего от нее.

— А вы лично знали Кассану, — спросила Элия, — или вы просто сравниваете меня с персонажем оперы о ней и ее любимом Зрае Пракисе?

Морала усмехнулась.

— Я знала ее. Я написала эту оперу.

Глаза Элии расширились.

— Вы? Я не знала. Я никогда не слышала ее. Мне о ней рассказал Эльминстер.

А зачем вы решили написать оперу о Кассане?

— Было время, когда зло Кассаны угрожало всем нам, — объяснила жрица, — но у нее было много могущественных друзей, и арферы не могли изгнать ее с Севера.

Опера сделала достоянием гласности подробности жизни колдуньи. Кассана не хотела становиться посмешищем. Слухи, последовавшие за оперой, заставили ее покинуть этот район, — сказала Морала. На ее морщинистом лице появилась улыбка.

Элия улыбнулась в ответ. Она поняла, что старая хитрая женщина нравится ей, хоть и является жрицей и одной из судей Безымянного.

— Я хочу тебе кое-что показать, — сказала жрица, протягивая Элии то, что показалось ей куском обыкновенной глины. — Я нашла это на полу. Это было у Грифта, когда он появился. Это глина — очень высокого качества и редкого цвета.

— Может быть, этот герцог из Девяти Проклятых Кругов подрабатывает гончаром, — пошутила Элия.

Морала вежливо улыбнулась.

— Глина светилась, когда Грифт появился. Как компонент волшебства, — объяснила она.

— А разве существа с низших уровней не обладают врожденной способностью к волшебству и нуждаются в компонентах? — спросила Элия.

— Об этом я всегда и говорила, — ответила Морала. — К несчастью, а может и к счастью, Кайр выбила глину из руки Грифта, прежде чем волшебство произошло, поэтому мы не знаем, что зверь хотел сделать. В заклинаниях жрецов глина воздействует на камень, хотя уверена, что в заклинаниях колдунов она имеет другое значение. Эльминстер мог бы это нам объяснить. Может ли это сделать твой друг Акабар Бель Акаш?

— Акабар очень умен, — ответила Элия. — Мы спросим его, когда он придет в себя. Так могла Кайр ошибиться?

— На языке эльфов Кайр значит безупречный, — покачала головой Морала. — Говорят, что она не ошибается. Думаю, что скорее она хотела, чтобы мы поверили, что Грифт представляет собой зло.

Жрица загадочно улыбнулась.

— Вы полагаете, что она солгала? — удивленно спросила Элия. — Зачем ей делать это?

— У нее могли быть какие-то личные намерения, более важные для нее, чем цели арферов, — предположила Морала. — Кайр все-таки бард.

— Вы думаете, что она хотела освободить Безымянного? — догадалась Элия. — Грифт был только прикрытием. Значит с Безымянным все в порядке! — воскликнула она. — Вам не нужно его искать!

— Но я должна, — настаивала жрица. — Кайр могла ошибиться в выборе союзников. Может, Грифт не из Девяти Проклятых Кругов, но он может быть злым колдуном. Он может удерживать Безымянного против его воли и угрожать его жизни.

— А если с Безымянным все в порядке? — спросила Элия.

— Он должен быть доставлен обратно на суд, — сказала Морала.

Лицо Элии вытянулось.

— Вы думаете, что Безымянный перенес недостаточно страданий?

— Ты не правильно все поняла, девочка. Арферы сослали его в Цитадель Белого Изгнания не для того, чтобы заставить его страдать. Мы отправили его туда для того, чтобы защитить других, невинных, от его безрассудного поведения.

— Но вы не должны снова ссылать его, — настаивала Элия. — Он сожалеет о том, что один его ученик погиб, а вторая получила увечье. Он не будет больше делать ничего подобного. Кроме того, он создал своего барда и удовлетворен этим.

— Да? — задумалась Морала. Она наклонилась вперед и погладила Элию по волосам. — Надо быть глупцом, чтобы не умиляться тебе, дитя. Скажи мне, ты любишь Безымянного?

Элия подняла подбородок и гордо ответила:

— Да.

— Как дочь любит своего отца? — спросила Морала.

Элия кивнула.

Поджав губы, Морала грустно покачала головой.. Элия заметила, что глаза старой женщины наполнились слезами.

— Он не заслуживает твоей любви, — прошептала жрица.

— Любовь дается людям, — возразила Элия. — Это не товар, чтобы его заработать или им заплатить. Морала вздохнула и сложила руки на коленях.

— Да. Это проблема. Ее нельзя заработать и нельзя легко потерять. — Морала замолчала, затем холодно добавила:

— Мэйрайя любила Безымянного, хотя не как отца. Мэйрайя была ученицей Безымянного… той, которая получила увечья.

— Она потеряла голос, затем покончила с собой, — вспомнила Элия рассказ Безымянного. — Поэтому вы не можете простить Безымянного… потому что Мэйрайя была вашим другом?

Морала взяла руки Элии в свои и крепко сжала.

— Я не могу простить Безымянному того, что он солгал, а ложь привела к увечью Мэйрайи, а увечья привели к позору, а позор привел к смерти. Правда могла бы сделать ее свободной, и она не убила бы себя.

— Какая ложь? — потребовала Элия. — О чем вы говорите?

— Спроси его, — ответила Морала. — Попроси Безымянного рассказать тебе правду, правду, которую он не сказал ни Эльминстеру, ни арферам, правду, которой стыдится даже он. Если он сделает это, то сам освободит себя, и я прощу его.

Элия выдернула свои руки из ладоней жрицы и откинулась назад. Ее сердце отчаянно колотилось, ей было холодно, хотя на ней была шерстяная туника.

— А если я не хочу знать эту правду? — спросила она.

— Я думала, что ты любишь его, — сказала Морала. — Ты хочешь, чтобы он до конца жизни нее на себе этот груз?

— Хорошо, я спрошу его, — дерзко сказала Элия, — и он расскажет мне, и я буду любить его ничуть не меньше, что бы он не сказал.

— Я не думаю, — ответила Морала.

— Почему вы не расскажете мне? — спросила Элия. Внутри нее росло отчаяние.

— Я хочу, чтобы это испытание напомнило Безымянному о том, чему он научил тебя в отношении любви, но не может запомнить сам, — объяснила жрица. Внезапно она перешла к делу. Шлепнув ладонями по коленям, она сказала:

— Во-первых, мы должны найти Безымянного. Я уже достаточно отдохнула. — Она вытянула руку.

Элия быстро вскочила на ноги и помогла почтенной женщине подняться и подойти к столу. Воительница с интересом наблюдала, как Морала очистила серебряную чашу и вновь наполнила ее святой водой.