Задверье - Нил Гейман Страница 26

– Со времен Охотника не было никого, у кого был хотя бы один шанс из ста. Нет, меня устроит такой, который мог бы дать тебе достаточно времени, чтобы сбежать.

Закрепив замок цепочки на петельке жилета, он опустил часы в карман.

– Что ты делаешь? – возмутилась д'Верь. – Это часы моего отца.

– Но он же ими больше не пользуется, правда? – Он поправил золотую цепочку. – Ну вот. По-моему, смотрится элегантно.

Он глядел, как на ее лице мелькают, сменяясь, разные чувства: горе, гнев, покорность судьбе.

– Нам пора идти, – сказала она.

– До Черномоста теперь уже недалеко, – объяснила Анастезия.

Ричарду так хотелось ей поверить. Догорала третья свеча. Стены мерцали и сочились влагой, туннели как будто тянулись вечно. Больше всего Ричарда изумляло, что они все еще под Лондоном: ведь казалось, они прошли полпути если не до края земли, то до мыса Лэнд-Энд [9].

– Вот теперь мне по-настоящему страшно, – продолжала она. – Я никогда раньше не ходила через мост.

– А мне казалось, ты говорила, что уже бывала на этой вашей Ярмарке? – удивленно переспросил он.

– Это же Передвижная Ярмарка, дурачок. Я ведь тебе говорила. Она передвигается. Всякий раз ее устраивают в другом месте. Та, на которой я была в прошлый раз, проходила в большой башне с часами. Биг-что-то-там… А потом была еще одна в…

– Биг-Бен?

– Наверное. Мы были внутри, а вокруг нас крутились громадные колеса, тогда я и приобрела вот это…

Она приподняла ожерелье. Свет свечи отразился от блестящего кварца, мигнул желтым, точно солнечный зайчик. Анастезия улыбнулась с гордостью ребенка.

– Нравится? – спросила она.

– Просто чудесное. Дорого обошлось?

– Выменяла кое на что. У нас так заведено. Мы меняемся.

Тут они свернули за угол, и перед ними предстал мост. На первый взгляд, это вполне мог быть какой-нибудь мост над Темзой пятьсот лет назад, подумал Ричард. Огромный каменный мост, который пролег над пропастью и уходил в ночь. Только вот над ним не было неба, а под ним – воды. Он поднимался во тьму. Ричард спросил себя, кто его построил и когда это было. Он спросил себя, как нечто подобное вообще может существовать под центром Лондона так, чтобы никто про него не знал. А еще у него вдруг засосало под ложечкой: он сообразил, что бесконечно, жалко боится самого моста.

– А нам обязательно через него идти? – спросил он. – Нельзя попасть на Ярмарку каким-нибудь другим путем?

Они остановились у начала моста. Анастезия покачала головой.

– Мы можем попасть в то место, где она должна быть. Но Ярмарки там не будет.

– Как так? Чушь какая-то! Я хочу сказать, нечто или есть, или его нет. Ведь так?

Но в ответ она только снова покачала головой. Позади них раздалось и стало нарастать гудение голосов.

Кто-то сбил Ричарда с ног. Он поднял глаза. Сверху вниз на него бесстрастно воззрился покрытый грубыми татуировками здоровяк в самодельной одежде из резины и кожи, которые словно вырезали из салонов десятка автомобилей. За ним сгрудилась еще дюжина фигур. Мужчины и женщины выглядели так, будто собрались на костюмированную вечеринку, куда пускают в самых дешевых нарядах из агентства проката.

– Кое-кто, – просипел Варни, у которого было не слишком хорошее настроение, – стал у меня на пути. Кое-кому следует смотреть, куда он идет.

Однажды, еще школьником, Ричард, возвращаясь домой, увидел крысу: столкнулся с ней нос к носу в канаве у обочины. Заметив Ричарда, крыса стала на задние лапы, зашипела и прыгнула прямо на него, чем повергла его в невыразимый ужас. Он отступил, удивляясь, как такой маленький зверек готов драться с кем-то настолько больше себя.

Между Ричардом и Варни заступила Анастезия. Уставилась гневно на здоровяка и зашипела, точь-в-точь рассерженная крыса. Варни подался назад. Не зная, куда девать глаза, он плюнул Ричарду на кроссовки. Потом отвернулся и во главе своей ватаги ушел по мосту в темноту.

– Ты цел? – спросила Анастезия, помогая Ричарду подняться.

– Все в порядке, – ответил он. – А ты очень храбрая.

Она застенчиво опустила взгляд.

– Не слишком-то, – сказала она. – Я все равно боюсь моста. Даже те громилы его испугались. Вот почему они сбились в кучу. Вместе безопаснее. А ведь это дюжие задиры!

– Если вы собираетесь пересечь мост, я пойду с вами, – произнес из темноты женский голос, густой, как сливки, и сладкий, как мед.

Ни тогда, ни потом Ричард не сумел разобрать по выговору, откуда она родом. В тот момент он решил, что она, наверное, канадка или американка. Позднее думал, что, быть может, африканка, или австралийка, или даже индианка. Он так и не распознал.

Это была высокая женщина с длинными рыжевато-русыми волосами и кожей цвета темной карамели. Одета она была в крапчатую серую с коричневым кожу. На плече висела видавшая виды кожаная дорожная сума. В руке у нее был посох, на поясе – нож, а к запястью прикреплен на ремне электрический фонарик. Без сомнения, это была самая красивая женщина, какую когда-либо видел Ричард.

– Вместе безопаснее. Добро пожаловать, присоединяйтесь, – сказал он после минутной заминки. – Меня зовут Ричард Мейхью. А это Анастезия. Из нас двоих именно она знает, что делает.

Крысословка приосанилась.

Незнакомка в коже смерила его изучающим взглядом.

– Ты из Над-Лондона, – заключила она.

– Да. – Сколь бы потерянным он ни чувствовал себя в этом странном подземном мире, но хотя бы понемногу учился играть по его правилам. Его разум точно отключился, и он даже не пытался определить, где и почему оказался, мог лишь следовать правилам, их узнавая.

– Путешествуешь с крысословкой. Подумать только!

– Я его провожатая, – ринулась в бой Анастезия. – А ты кто? Кому на верность присягала?

Незнакомка улыбнулась.

– Я ни одному человеку верностью не обязана, крысо-девочка. Кому-нибудь из вас доводилось переходить Черномост?

Анастезия покачала головой.

– М-да. То еще удовольствие.

Они направились к мосту.

– Возьми. – Анастезия протянула Ричарду фонарь.

– Спасибо. – Ричард перевел взгляд на женщину в коже. – А тут вообще есть чего бояться?

– Только ночи на мосту.

– Той, которая ходит в доспехах? – усмехнулся Ричард, снова вспомнив рыцарей-найтов.

– Той, которая наступает, когда уходит день.

Ричард почувствовал, как пальцы Анастезии нашли и сжали его ладонь. Он осторожно взял ее крохотную ручку в свою. Девушка благодарно улыбнулась. А потом они ступили на мост, и Ричард начал постигать: темнота – это нечто плотное и реальное, тьма – это много больше, чем просто отсутствие света. Он чувствовал, как она касается его кожи, шарит по ней, ползает, исследует, забирается ему в мысли. Она проскользнула ему в легкие, погладила за глазными яблоками глазницы, залилась в рот…