Врата Абаддона - Джеймс Кори Страница 26

Холден его понимал. Намек на Балтимору относился к детству Амоса — появившегося на свет как плод самой мерзкой ветви незаконной проституции. Но признать, что это известно и ему, Холден не мог. Он сам узнал, случайно подслушав разговор, и не желал еще сильнее унижать друга.

— Она журналистка, эти всегда роются в прошлом, — сказал он.

— Не так все просто, — вставила Наоми. — Она милая. Дружелюбная, очаровательная, и всем нам, здесь присутствующим, хочется думать о ней хорошо.

— Это плохо? — удивился Холден.

— Просто дерьмово, — буркнул Амос.

— Я не случайно попал на «Кентербери», Джим, — заговорил Алекс, и его ковбойский тягучий выговор — напоминание о детстве в долине Маринера — показался не смешным, а грустным. — И мне ни к чему перетряхивать скелеты.

Ледовоз «Кентербери», на котором они все летали до катастрофы с Эросом, был рабочей лошадкой. Команда собиралась из людей, опустившихся ниже уровня некомпетентности, или с темным прошлым, мешавшим найти работу получше. Досье Холдена пятнало позорное увольнение из земного флота. Проработав со своей командой не один год, Холден не сомневался, что с компетентностью у них все в порядке, — значит, были иные причины попасть на «Кент».

— Знаю… — начал он.

— Со мной та же история, кэп, — перебил Амос. — У меня в прошлом много всякого… прошлого.

— И у меня, — вступила Наоми.

Холден начал отвечать, когда до него дошло. Наоми скрывала что-то такое, что заставило ее взяться за тупую работу на «Кентербери». Ну конечно, скрывала. Это было очевидно, просто Холдену не хотелось думать ни о чем таком. Он не встречал инженеров талантливей Наоми. Она получила степень в двух университетах и сдала трехгодичную полетную стажировку за два года. Она явно начинала карьеру с командных должностей. Потом что-то произошло, и она никогда не заговаривала об этом. Холден вопросительно шевельнул бровью, но она легчайшим движением головы посоветовала не спрашивать.

Сейчас Холден в полной мере осознал, как хрупка их семья. Они шли друг к другу такими разными дорогами, что сама встреча казалась невероятной. И как легко миру разбросать их в стороны. Почувствовав себя маленьким и беззащитным, Холден невольно ощетинился.

— Вы не забыли, почему мы на это пошли? — обратился он к команде. — Не забыли, что сидели под замком, а за «Росинантом» охотился Марс?

— Выбора не было, — поддержала его Наоми. — Знаем. Все согласились взяться за эту работу.

Амос кивнул, Алекс подхватил:

— Никто и не утверждает, что не надо было браться. Мы говорим, что ты в нашем оркестре — первая скрипка.

— Да, — пояснила Наоми. — Твое дело — так заинтересовать этих журналистов, чтобы они забыли об остальных. На все время полета. Другого выхода нет.

— Есть, — не поднимая глаз, проговорил Амос, — есть и другой, но мне еще не доводилось вышвыривать из шлюза слепца. Не уверен, что мне это понравится.

— Хорошо. — Холден примирительно повел ладонями. — Я понял. Сделаю все, чтобы ваши лица не попадали в камеру, — но рейс будет долгим. Наберитесь терпения. Может, к тому времени, как доберемся к Кольцу, мы им наскучим и сумеем сплавить их на другой корабль.

Минуту все молчали, потом Алекс покачал головой.

— Ну, — сказал он, — хоть одна причина торопиться туда.

Холден вскинулся во сне и яростно потер зачесавшийся нос. Казалось, будто что-то пыталось в него заползти. На корабле не водилось букашек, значит, это был сон. Хотя зуд ощущался вполне реально. Почесывая нос, он шепнул:

— Извини, что-то приснилось, — и похлопал по кровати рядом с собой.

Пусто. Наоми, должно быть, вышла в туалет. Он шумно задышал через нос, пытаясь избавиться от зуда. На третьем выдохе из носа выпорхнул и отлетел в сторону голубой светлячок. Тогда он сообразил, что в воздухе стоит слабый запах ацетона.

— Надо поговорить, — произнес из темноты знакомый голос.

У Холдена перехватило дыхание, сердце заколотилось молотом. Закрыв лицо подушкой, он подавил рвавшийся из груди вопль — бессильная злоба смешалась со старым знакомым страхом.

— Так вот. Этот галчонок, — начал Миллер, — славный мальчишка, тебе бы он не понравился.

— Хватит с меня этой фигни. — Холден, отняв подушку от лица, швырнул ее в направлении голоса.

Попал по панели выключателя, и комната осветилась. Миллер стоял у двери в том же мятом сером костюме, в нелепой шляпе, ерзая, как чесоточный. Подушка лежала позади него.

— Представляешь, он так и не научился прибирать комнату, — продолжал Миллер, шевеля черными губами. — По углам, у двери. Я пытался его научить. Главное — углы и двери.

Холден потянулся к коммутатору, хотел вызвать Наоми, но удержал руку. Хорошо бы она пришла, изгнав привидение своим присутствием, но Холден боялся, что на сей раз Миллер не исчезнет.

— Послушай, надо расчищать пространство, — морщась, словно от навязчивого воспоминания, твердил Миллер. — Если не расчистишь пространство, оно тебя съест.

— Чего ты от меня хочешь? — спросил Холден. — Зачем вытащил сюда?

Лицо Миллера отразило тяжелую усталость.

— Черт побери, ты что, не слышишь меня? При виде комнаты, полной костей, ты знаешь одно: что кого-то убили. Ты хищник, пока не стал жертвой.

Он замолчал, уставившись на Холдена. Ожидая ответа. Не дождавшись, Миллер шагнул к кровати. Что-то в его лице напомнило Холдену о тех случаях, когда коп у него на глазах стрелял в людей. Открыв шкафчик у кровати, он вытащил пистолет.

— Не подходи! — Он держал оружие, не наводя его пока на Миллера. — Только честно: если тебя пристрелить, ты хоть умрешь?

Миллер рассмеялся. Лицо его стало почти человеческим.

— Всяко может быть.

Открылась дверь, и Миллер пропал — как погас. Вошла Наоми, в халате, с грушей воды в руке.

— Проснулся?

Холден кивнул и убрал пистолет в шкафчик. Должно быть, Наоми все поняла по его лицу.

— Ты в порядке?

— Да. Он исчез, когда ты открыла дверь.

— Выглядишь ужасно. — Наоми поставила воду и шмыгнула к нему под одеяло.

— Он стал страшнее. Раньше я думал… ну, ты знаешь, что я думал. Но с тех пор, как он узнал о прыжке в портал, я пытаюсь понять, что же он хочет сказать. Легче было, когда я принимал его за что-то вроде помех в эфире. Тогда это… ничего не значило.

Наоми прижалась к нему, обняла, и Холден почувствовал, как расслабляются мускулы.

— Нельзя, чтобы об этом пронюхала команда Моники, — сказал он. Наоми грустно улыбнулась. — Ты что?

— Джеймс Холден уже не рвется все и всем рассказать, — усмехнулась она.

— Это другое дело.