Игра воровки - Джульет Э. Маккенна Страница 26

— Думаю, будет лучше, если вы перестанете обращаться со мной как с безмозглой дурой, мессир, как вас там… — резко выпалила она наконец. — Я сама перечитала прорву тех книг, пока нас не выгнали, и могу рассказать вам о том, что вам нужно. Но прежде я хотела бы знать, зачем вам это нужно и сколько это могло бы вам стоить.

Казуел замялся, не желая восстанавливать против себя такой неожиданный источник информации. Затем по размышлении здравом неохотно склонился к тому, чтобы открыть как можно меньше правды.

— У меня есть покупатель, который интересуется этим периодом истории. Если у лорда Армайла есть что-нибудь по данной теме, то я обратился бы к нему по поводу продажи. Вы помните какие-нибудь названия, авторов?

— Надеетесь, что он не знает цены своему имуществу? — съязвила вдова. — Не так-то вы честны при всех ваших затейливых манерах. Ну да я не против. Я буду рада подложить его светлости большую свинью, если смогу, сгнои Дрианон его потроха!

Казуел вознамерился было защитить свою честь, но промолчал.

— Что вы можете рассказать мне? — Он достал из кармана вощеную дощечку для записей.

— Сперва договоримся о цене, — парировала женщина, устремив на него суровый взгляд, от которого Казуел почувствовал себя лет на пять старше. — Я хочу увезти детей в свою деревню. Мне нужно оплатить дилижанс и подводу для наших пожитков.

— Пяти марок хватит? Тормалинских? — Маг потянулся за кошельком.

Вдова мигнула.

— Вы очень щедры.

Она поцеловала пушистую головку спящего младенца и положила его в плетеную кроватку, затем, к невероятному облегчению Казуела, зашнуровала лиф, глядя на мага с улыбкой, подрагивающей на губах.

— Значит, торговаться о цене за книги не то же самое, что торговаться за лошадей, не так ли?

Казуел отвесил полупоклон.

— Я умею заключать сделки с той же непоколебимостью, как и любой коммерсант, сударыня; мой отец торгует перцем и научил меня своему делу. Однако он человек чести и также внушил мне, что нельзя ловчить и искать выгоду, когда встречаешься со вдовами и сиротами.

Он подумал с некоторым удовлетворением: кроме того, с такими деньгами им будет чем прикрыть свои зады, так что вдове не придется преподносить свою семью родным в качестве нищих.

— И вы не напиваетесь на святые дни и поминаете вашу мать у каждой усыпальницы Дрианон? — Теперь в голосе женщины было больше юмора, чем иронии. — Позвольте мне уложить детей, а потом я расскажу то, что знаю. Все, чего я прошу, — чтобы вы зашили этого ублюдка крепче, чем гузку праздничной птицы.

Она посмотрела на котелок над огнем и закусила губу.

— Вы бы сходили куда-нибудь поесть; нам нечем поделиться, мне очень жаль.

Куранты пробили три часа ночи, когда Казуел наконец приблизился к рыночной площади и трактиру. Ликование переполняло его, несмотря на отрыжку от пирога, начиненного, как он сейчас подозревал, кониной. Дунул ветер, принеся с собой теплый мыльный запах.

— Аллин! — вдруг испуганно и вместе с тем виновато воскликнул маг. — А, ерунда, ну что может случиться в прачечной?

Тем не менее он ускорил шаг, но в дверях столкнулся с мужчиной, который, выпив лишку, почему-то решил, что самое время обсудить, во что ему обойдется стирка белья.

— Извините. — Протиснувшись мимо него, Казуел увидел Аллин, поглощенную разговором с прачкой.

— Если он злоупотребляет, можешь остаться здесь. Будешь стирать белье, ничего больше. Мы о тебе позаботимся.

— Добрый вечер, ваша честь, — громко приветствовала его рыжая и встала перед Казуелом с переброшенным через руку плащом.

Аллин вскочила — щеки красные, свежевымытые волосы завиваются колечками от влажного воздуха.

— Ты готова? — коротко спросил маг, отдавая марку за вычищенный плащ. — Пора возвращаться в трактир. Я хочу выехать рано утром.

Прачка чмокнула Аллин на прощание.

— Ты знаешь, где мы, дорогая.

Казуел нетерпеливо цыкал, пока девушка повязывала шаль.

— Вы нашли вдову? — поинтересовалась Аллин, пробираясь вслед за ним к трактиру в тусклом свете луны.

— Нашел. — К магу вернулось хорошее настроение. — Знаешь, это должно быть весьма просто. По ее словам, лорд Армайл понятия не имеет, что стоит у него на полках. Он унаследовал библиотеку вместе с титулом. Думаю, я должен найти нечто, способное впечатлить Узару, а может, даже Планира.

Кроме того, лишняя марка убедила вдову отрицать, что ей известно об этой библиотеке, если кто-то еще будет спрашивать, — Дарни или Шив, например. Но Казуел решил не обременять девушку этими подробностями.

Он вошел в трактир и удивленно застыл на пороге. Внутри было столь же оживленно, как прежде.

— Простите, я заказывал комнату.

Он протянул руку к служанке. Ее волосы уже выскользнули из шпилек, фартук был испачкан элем и едой.

— Вон дверь на лестницу. Найдете наверху горничную, она покажет.

Девица прошмыгнула мимо, по пути собрав со стола горсть графинов.

— Извините… — с возмущением вякнул Казуел, но служанка уже ушла.

— Пойдем, — раздраженно бросил он Аллин и протолкался через кутящих фермеров к лестнице.

Наверху он обнаружил свой дорожный мешок, впихнутый под кровать в общей комнате, где разместились еще девять постояльцев.

Маг вышел в узкий коридор и поманил издерганную горничную с охапкой поношенных одеял.

— Все верно, ваша честь. Вы там, а барышня в женской комнате наверху.

— Мы говорили о двух спальнях! — взбеленился он.

— Какие спальни в рыночный день?

Женщина хотела идти дальше, но Казуел не пустил ее, и она раздраженно добавила:

— Скандалить бесполезно. Не нравится эта кровать — не надо, я десять раз могу ее пересдать.

Ее тон вогнал мага в краску.

— Ну, тогда ладно.

Он проводил Аллин наверх, до длинной мансарды, и немного успокоился, увидев там группу чистых, прилично одетых фермерских жен. Затем вернулся к своей кровати и вытащил дорожный мешок, решив сделать заметки перед сном.

От увиденного у Казуела перехватило дыхание. Он разом забыл обо всех мелких неприятностях с этим трак тиром.

— Рэпонин! Да чтоб их всех чума взяла!

Кто-то рылся в его вещах! Казуел содрогнулся от отвращения при мысли о грязных подлецах воришках, шаривших в его белье, каким бы незначительным ни был причиненный ими беспорядок. Он проверил, все ли книги на месте, выложив их на кровать, и полез на дно сумки за пакетом бумаг и писем. На нем все еще имелась его собственная печать, но, поднеся ближе свечу, маг увидел грязные предательские пятна там, где сургуч был поднят горячим лезвием ножа. Трясущимися от негодования руками он сломал печать и просмотрел свои записи.