Практическая антимагия - Степан Кайманов Страница 26

В десяти – двенадцати шагах от них мы остановились. Судя по всему, и здоровяк, и писарь не подчинялись Маркусу. Первый не соизволил даже подняться в присутствии агента его величества. Второй и вовсе как будто не заметил Маркуса; лишь метнул взгляд на мои волосы, а затем перевел его на пекаря.

Маркус открыл дверь и жестом пригласил войти Эрика в просторную комнату с огромной кроватью и резным столиком в углу у окна. Плотные голубые занавески колыхнулись от сквозняка.

– Вот, осматривайся, располагайся. Если что – звони в колокольчик. – Агент коснулся веревки, которая выползала из дырки слева от косяка тонкой серебристой змейкой. – Скоро будем обедать. – Маркус закрыл дверь, сделал пару шагов и открыл следующую, теперь приглашая войти меня. – Вы скоро понадобитесь, – услышал я за спиной его голос перед тем, как закрылась дверь.

Эта комната ничем не отличалась от предыдущей. Та же огромная кровать, тот же резной столик, тот же резной стул, те же плотные голубые занавески на окнах. Правда, у кровати стоял небольшой сундучок.

– Ну присаживайся, – предложил Маркус.

Я вытащил из-под столика стул, развернул его к двери и последовал указаниям агента. Сам он уселся на кровать.

– Догадываешься, зачем король тебя освободил?

– Ему понадобились антимаги, – ответил я без промедления. – Он хочет использовать нас в войне против некромагов.

– Верно, – подтвердил он и, немного помолчав, добавил: – Только она не начнется до тех пор, пока антимаги не будут к ней готовы. Пока ты, Анхельм Антимаг, не обучишь их своему редкому ремеслу.

Вот, значит, зачем нас привезли в этот замок, далекий от асготских деревень и городов. Чтобы я обучил, вырастил, словно коров на убой, антимагов, которых бросят в пекло войны между некромагами и королевской армией. Арцис Храбрый умеет удивить. До последнего момента я думал, что мое участие в этой авантюре сведется лишь к проверке претендентов.

– А если я откажусь?

– Вернешься в тюрьму. На сей раз навсегда. И я тебе обещаю: долго ты там не протянешь.

– Подумать можно?

– Конечно. А это… – он сунул руку за пазуху, вытащил свиток и, развернув его, показал мне, – чтобы тебе лучше думалось.

Я пробежал глазами небольшой текст и не поверил прочитанному. Согласно грамоте, Анхельму Антимагу прощались все убийства и давалась полная свобода. С условием, конечно. Чтобы заслужить ее, я должен был обучить антимагов.

В то, что меня могут запросто сгноить в тюрьме, я верил безоговорочно, насчет желанного освобождения были большие сомнения. Нет, Арцис Храбрый – человек слова; за это его многие и уважают. Но неужели перед войной с колдунами и некромагами король по собственной воле лишит себя такого преимущества, каким являюсь я? Тут наверняка был какой-то подвох. Хитрости Арцису не занимать.

– И кто будет определять, готовы ли антимаги?

Маркус улыбнулся и с важным видом ткнул себя в грудь большим пальцем.

– Не знал, что ты разбираешься в антимагии.

– Конечно, не разбираюсь. Но зато я очень хорошо разбираюсь в лжецах и хитрецах.

– А-а-а…

– Даю тебе слово: как только я сочту их готовыми, сниму с тебя ошейник, отдам грамоту и отпущу на все четыре стороны. А пока она побудет у меня, – он протянул руку. – Ну?

Я с неохотой пожал его крепкую ладонь, понимая, что тем самым, возможно, подписываю смертный приговор Эрику Пекарю – простому и доброму парню.

Он даже не подозревает, с какой целью его увезли из родного города. Если бы не Лиля…

– Понадобится много времени, чтобы обучить их.

– Трех месяцев тебе хватит?

Я пожал плечами. Откуда мне было знать, хватит ли трех месяцев? Я постигал антимагию с тринадцати лет, и до сих пор некоторые ее стороны были непонятны. Например, почему магия легко выходила из колдунов, но в то же время не желала покидать волшебные предметы вроде рабского ошейника. Да и учеников у меня никогда не было. Разве только Лиля.

Ну, во всяком случае, война не начнется в ближайшие три месяца, и поэтому есть надежда спасти дочь до того, как она очутится на поле боя.

– Значит, хватит, – решил за меня Маркус, нарушив тишину.

– Полагаю, Эрик не должен знать, для чего я его буду готовить?

– Глупый вопрос.

– А этот, из Лэндкастеров, уже прибыл?

– Держишь ушки на макушке?

– Приходится.

– Да, Буверт в замке. Ждет не дождется встречи с тобой.

– Нужно будет его проверить.

– Вот за обедом и проверишь.

– Хорошо бы получить назад книгу и перстни.

– Не вижу препятствий, – Маркус кивнул на невзрачный небольшой сундучок у кровати. – Там и книга, и перстни, и ржавая корона. Все хотел спросить, чем она тебе так дорога?

– Мой первый трофей.

– Ты и с королями бился?

– Преимущественно с мертвыми. А я вижу, вы все предусмотрели.

– На то мы и агенты его величества. Наше дело предупреждать ошибки, а не исправлять их, – сказал он с гордостью. – Кстати, за дверью тебя ждут исполнители желаний. Я полагаю, что, помимо книги и перстней, тебе понадобится еще что-нибудь.

– И каковы их возможности?

– Почти как у короля. Так что не стесняйся.

– Все-таки «почти»?

– Не придирайся.

– Я и не придираюсь. Видишь ли, необходимые вещи очень необычны. Надеюсь, твои исполнители желаний к этому готовы?

– Человек в черных доспехах – настоящий следопыт. Исходил весь Эленхайм вдоль и поперек, поэтому знает, где и что достать. Наша служба часто пользуется его услугами, и он нас еще ни разу не подводил. В общем, сообщи все королевскому писарю.

Агент поднялся и, хлопнув меня по плечу, словно старого друга, направился к двери. У порога он остановился и, не оборачиваясь, сказал:

– Я знаю о твоей дочери и сочувствую тебе как отцу. У меня у самого есть дети, и я не хотел бы оказаться на твоем месте. Но если ты вздумаешь чудить…

– У меня просьба лично к тебе, – прервал его я.

– Слушаю.

– В карете лежит книжка, написанная сыном барарского тюремщика. Я пообещал ему, что похлопочу за сына. Он хочет стать писарем. Сможешь пристроить парня?

– Постараюсь. Как имя тюремщика?

– Блам.

– Я запомню. Еще пожелания есть?

– Нет, – ответил я. – Пока нет.

Маркус скрылся за дверью.

Пока я листал книгу – единственную в мире книгу по антимагии, прикидывая, что может понадобиться, следопыт и писарь вошли в комнату и молча в ней расположились. Следопыт сел на край кровати, а писарь, с любопытством поглядывая на мою книгу, устроился за столиком, разложив принадлежности и заняв единственный стул в комнате. Никто не думал спрашивать моего разрешения.