Темный - Андрей Ватагин Страница 26

— Позвольте, почтеннейшая госпожа Моника, но неужели вы и впрямь готовы отдать вашу нежнейшую Лилию на растерзание этому деревенскому мальцу, особенно, когда есть такая альтернатива как я! — Воскликнул синеволосый, подскочил к управляющей и поцеловал ей ручку.

— Ох, Валди, если бы я только знала, что вы сегодня появитесь! — С сожалением в голосе сказала Моника. — Вас ведь очень долго не было!

— Дела, — скорбно опустив в голову, вздохнул синеволосый, — но сегодня я вновь на коне и полностью готов к подвигам!

— Увы, — вздохнула в свою очередь Моника, — эти подвиги вам придется совершать без участия Лилии. Таковы правила, как вы знаете.

Синеволосый презрительно прищурился на меня.

— Ты не достоин ее общества, паренек. Может тебе стоит начать знакомство с противоположным полом с кого-нибудь попроще?

Я прищурился в ответ.

— Расслабься паренек, — передразнил я, — кто не успел, тот в пролете!

— Если твое сердце выдержит страсть Лилии, и ты переживешь эту ночь, завтра я вызову тебя на дуэль и нашинкую мелкими кусочками! — Синеволосый похлопал по рукояти своей шпаги.

— О, так дело уже дошло до прямых угроз?! — Восхитился я. — Не то чтобы я был таким уж ярым любителем дуэлей, но, пожалуй, приму вызов только ради того, чтобы понаблюдать, как ты собрался шинковать кого-то оружием, предназначенным для колющих ударов. Признайся честно, ты ведь эту шпагу только для красоты таскаешь?

— А ты из меня что, дурака решил сделать?! — Взорвался синеволосый.

— Было бы что делать, когда неизвестный благодетель все сделал до меня. Скорее всего, это был твой папаша, поэтому все претензии к нему!

— Ах ты гад! Я тебя щас… — синеволосый схватился, было за шпагу, но тут меж нами встала мадам Моника.

— Господа, — строго произнесла она, — это Дом Страсти а не портовый кабак! Хотите почесать языками или помахать кулаками, переходите в «Оторванный Якорь», что через дорогу! А здесь извольте вести себя прилично!

— Разумеется мадам! — К синеволосому в миг вернулся весь его лоск.

— Не расстраивайтесь милый Валди, Таша и Фло сегодня свободны. Может они сумеют вас развлечь?

— Конечно! Это было бы замечательно!

— Тогда прошу вас обоих пройти за мной.

Управляющая взяла нас под руки, провела на второй этаж и разместила в соседних комнатах.

— Подождите немного Эзи, Лилия скоро подойдет, — сообщила она напоследок, и оставила одного посреди апартаментов с тем же интерьером, что и в холле.

Я разделся, сложил вещи на стул, бросил сумку в угол и сделал ее невидимой — однажды меня уже обокрали в одном подобном месте, а я всегда учусь на своих ошибках. Разобравшись с вещами, я залез на кровать.

Перед тем как дверь вновь открылась, я уже успел отметить мягкость перин, пухлость подушек и легкость одеяла. В комнату вошла смуглая девушка с черными распущенными волосами, большими темными глазами и пухлыми губками, которые она, не теряя времени, пристроила к делу.

— Значит ты тот Эзи, который так рассердил Валди? — Спросила она, после долгого поцелуя.

— Если тебя это волнует, могу сходить и рассказать ему пару анекдотов. Возможно, это поднимет ему настроение, хотя сомневаюсь, что общество голого меня будет ему приятно.

Девушка рассмеялась.

— А ты и правда забавный! — Сказала она, скидывая с себя полупрозрачную розовую накидку.

Я проснулся от криков и грохота, доносившихся из коридора.

— Валдемар, я знаю, что ты здесь! Открывай! — Кричал неизвестный господин, дубася кулаками в соседнюю дверь.

Лилия засопела, не раскрывая глаз подняла голову, прислушалась и со вздохом опустила ее обратно.

— Повезло, что я эту ночь с тобой провела, — сонно пробормотала она, — а то опять к Валди кредиторы пришли. Везде его достать могут.

— Этот ваш Валди, случайно не тот самый Великий Кудесник? — Зевнув, поинтересовался я.

— Угу, тот самый, — ответила девушка, вновь проваливаясь в сон.

— Неужели?! — Поразился я подобному стечению обстоятельств. Сонливость, как ветром сдуло.

За окном уже занимался рассвет. Ночка выдалась утомительная, но богатая на впечатления. Я потянулся, резким рывком поднялся с постели и, подойдя к двери, приложился к ней ухом.

— Только из уважения к мадам Монике я не вышибаю дверь, но тебе же будет лучше, если ты откроешь ее до того, как мне принесут ключ! — Продолжал разоряться господин, являющийся, по словам Лилии кредитором.

— Вот ваш ключ, — я различил взволнованный голос управляющей, — только прошу, не пугайте моих девочек!

— С вашими девочками все будет в порядке, — успокоил ее кредитор. — Валдемар, ключ уже у меня! Считаю до трех, и если ты не откроешь, я за своих ребят не отвечаю!

— Раз!

— Два!

— Три! Валдемар, скотина, я тебя предупреждал!

Послышалась возня и три пары сапог протопали в соседнюю комнату. Я выглянул в коридор.

— Сукин сын! Все на улицу! Живее!

Не обратив на меня внимания, мимо пробежали двое высоких, укутанных в черные плащи, мужиков. Третий торопливо выкатился из комнаты — бежать ему не позволяла комплекция.

— Что случилось? — Удивленно спросила мадам Моника.

— Окном ушел, гад! — Не оборачиваясь, бросил кредитор и скрылся на лестнице.

Я прошел к окну своей комнаты и раздвинул шторы. Валдемар бежал вдоль улицы, сверкая подштанниками, и держа в охапке свое барахло. Вот внизу показались двое помощников кредитора. Они перекинулись парой фраз и припустили вслед за Великим Кудесником.

— Да-а, дела! — Протянул я, отстраняясь от окна.

Я мог бы сказать, что сегодня по утру мне отчаянно свезло — я нашел мага, не вставая с постели! Но наличие у этого придурка подходящего Дара вызывало определенные сомнения. Однако иногда и придурки рождаются магами (в особенности белыми), и игнорировать его, основываясь только на личной неприязни, не следовало. Я начал торопливо одеваться.

— Уже уходишь? — Спросила Лилия, когда я, полностью собранный, готов был открыть дверь.

— Ну да.

— Можно спросить?

— Валяй.

— Где ты всему этому научился?

— В смысле?

— Эзи, не прикидывайся дурачком! Этой ночью я, знаешь ли, открыла для себя много нового! Мы и так, понимаешь, и эдак!

— Ну… — я смущенно улыбнулся, — у меня имеется некоторый опыт.

— А с виду и не скажешь, — зевнула Лилия.

«С виду не скажешь» — многие так обо мне думали, и для некоторых из них эта мысль стала последней.