Смерть императора - Александр Старшинов Страница 26

– Пошли лучше в конный ряд, – решил Приск.

Торговля после разрушения городских рынков велась ныне на поле за городом. Сюда из ближайших хозяйств привозили живую скотину на продажу, куриц, яйца, овощи… Вокруг конных рядов стояли лотки торговцев упряжью. На козлах выставлены были седла – все больше восточные, с высокими луками. В таком и катафрактарий [37]усидит без труда, нанося удар тяжелым контусом [38].

Приск прошелся, оценивая привезенных на продажу скакунов, не в силах решить, какой ему больше нравится. Но внезапно Малыш остановился перед жеребцом-трехлеткой и махнул рукой Гаю, подзывая.

– Что угодно знатным господам?! – тут же подскочил услужливый хозяин, разглядев на одном из покупателей доспехи трибуна, а на другом – преторианскую экипировку. Третий же был фабром. То есть покупатели явились самые что ни на есть уважаемые по нынешним временам. И платить должны были звонкой монетой, а не долговыми расписками, как пробовали делать хитрецы из тех, кого землетрясение лишило многого, если не всего. Нищие, еще недавно слывшие богачами, пользуясь прежней надежностью банкирских домов, пытались вручить долговые расписки, по которым больше ничего нельзя было получить.

– Зачем тебе этот зверь, Гай? – изумился Кука и даже опасливо попятился, потому что гнедой первым делом попытался тяпнуть его за плечо. И почти преуспел, а промахнувшись на палец, не более, рассерженно заржал.

– Что значит – зачем? Это же отличный жеребец. – Приск тут же оценил выбор Малыша.

– Ну да, отличный… – хмыкнул Кука. – Если смотреть на него издалека или покрасоваться денек-другой перед балконом матроны, к которой ты хочешь забраться в постель…

– Чтобы очутиться у здешней красотки между ног, не требуется подобных ухищрений… – хмыкнул Приск.

– Что правда, то правда… – кивнул преторианец.

Кука обошел красавца, которого держали в поводу сразу два конюха. Был он гнедой масти, с белой звездой во лбу и белыми носочками до колен. Ноги его были тонки, как у красоток, что танцуют, раздеваясь, на флорариях, и казалось, что жеребец не ступает по песку, а идет на цыпочках по мраморному полу.

– Падет после первого перехода, – вынес свой вердикт Кука. – Жаль, нет Сабазия, он бы тебе подсказал…

– Он же по ослам у нас был, а не по лошадям… – напомнил Приск. – Хаммар.

– Отличный конь для пустыни, на подобных скачут вожди племен, что живут в палатках, – сообщил продавец, потирая руки, будто замерз в этот теплый день. – И мне его продал один из таких вождей.

– Это был Лузий Квиет… – предположил Приск. Италийцы пользовались любой возможностью, чтобы отпустить шуточку в адрес темнокожего варвара, ставшего одним из императорских легатов, и поговаривали – Траян обещал его сделать консулом. Разумеется, шутили, когда Лузия Квиета не было поблизости. – Но жеребец в самом деле отличный.

– А, – махнул рукой Кука. – Твои сестерции – ты и трать. Но только запомни: я тебя предупреждал. Свое добро на горбу до самой Хатры потащишь, а то и дальше.

– Великолепный выбор, трибун, – растаял в льстивой улыбке хозяин жеребца. – Недаром гнедого кличут Ураганом. Это настоящий боевой конь – им можно управлять без узды – он слушается едва заметного движения… А еще может бить копытами врагов и кусать…

– Прям как человек… – насмешливо прищурился Кука. То, что конь горазд кусаться, – это преторианец уже понял.

Видя, что гнедой приглянулся римлянину, хозяин тут же велел его оседлать. Седло выбрал римское – с четырьмя луками, обтянутое красной кожей. А вот удила были куда мягче, чем использовали римские кавалеристы, зачастую в неумении и злости разрывая коню весь рот.

– Коли я тебя обманул, трибун, пусть беда падет на мою голову. Вернешься из похода, требуй с меня все деньги до последнего асса, если жеребец окажется не так хорош, как я тебе говорил.

– Ага… если вернется… и если тебя найдет… – довольно-таки громко прокомментировал Кука.

Хозяин сделал вид, что не замечает язвительных реплик. Вокруг них уже собралась кучка зевак – не каждый день увидишь, как римский трибун покупает себе коня. А значит, торговаться будут долго.

Приск тем временем все ходил вокруг красавца-гнедого, не решаясь вспрыгнуть в седло. Жеребца берегли – едва красавец навалил кучу, как тут же появился мальчишка-раб и собрал конские яблоки в корзину – чтобы навоз не набился гнедому в копыта. Загон же посыпали опилками да соломой.

– Выведите его вон туда на поле, – указал Приск. – Да установите мишень, – потребовал у хозяина трибун и указал – чтобы один из конюхов поставил старую корзину к столбу.

Урагана вывели, как было приказано, Приск вскочил в седло и, взяв из рук Куки заранее приготовленные дротики, погнал жеребца вперед. Скакун легко перешел в галоп, летел лихо, Приск метнул оба дротика точно в цель, но едва натянул повод, как жеребец тут же остановился.

– В самом деле чудесный конь… – согласился трибун с хозяином гнедого.

– Зачем он тебе, Гай? – покачал головой Кука. – Красив, не спорю. Но домой ты вернешься на своих двоих – не надо быть предсказателем, чтобы это предвидеть.

Приск повернул жеребца и подъехал к Малышу.

– Ну, что скажешь?

– Если тебе биться придется на мечах, – отозвался фабр, – такой конь подойдет. Невысок и легок в движениях. Да и против одного катафрактария выстоишь – Ураган от тяжелого конника увернется. – Он никогда (или почти никогда) не перечил Приску. Но прекрасно понимал, что покупку не стоит перехваливать – иначе не удастся сбить цену. – Вот только выносливость его сомнительна.

– Я клянусь… – взвился продавец.

– Какая бы цена ни была – дели натрое, от нее и торгуйся, – шепнул Кука старому товарищу.

– А ты какого выберешь? – спросил трибун у Малыша.

– У меня уже есть кобыла, немолодая, выносливая. Нового скакуна мне не надобно. Зачем зря монеты тратить? Мою долю отдай золотом. Яна дом коплю.

– И ты, Кука?

– Я пешком пойду, деньги сэкономлю.

– Э, так не пойдет! Мы все едем верхом. И еще придется для поклажи мулов взять! – возразил Приск.

– Еще и мулов покупать! Это ж настоящее транжирство…

– Адриан платит! – шепнул Приск.

Впрочем, торговцы и так поняли, что денежки у римлян при себе немалые, и разохотились задрать цену прям заоблачную.

– Это не те ли денежки, что нашли в развалинах дома Александра? – спросил Кука так же шепотом. – Говорят, твои легионеры их сперли.

– Ничего подобного. Они просто положили их в надежное место, – парировал Приск. – А то вокруг шляется столько всяких оборванцев. А Тиресий в провидческом сне их обнаружил. Ну и первым наместнику доставил.