Черным по черному - Тим Пауэрс Страница 26

– Сочинительство, – вздохнул Аврелиан. – В его-то лета. – Он сделал добрый глоток пива и грохнул кружкой об стол. – Как бы там ни было, – продолжил он с радушной, но малость кривоватой улыбкой, – надеюсь, ваше путешествие сюда было приятным и безопасным?

Ирландец немного подумал.

– Боюсь, ни то, ни другое.

– О? А! – Аврелиан понимающе кивнул. – Вам, верно, по пути случалось мельком видеть странные создания? Или слышать по ночам звуки, что нельзя приписать ни волкам, ни совам? Я хотел предупредить вас о подобной возможности, но решил…

– Какие там ночные звуки или мимолетные видения! – с досадой перебил ирландец. – В Триесте мне повстречался козлоногий человек. Через Альпы меня провожала компания из всех, что в голову придут, сказочных чудищ. Гномы спасли мне жизнь. Какие-то летуны, перекликавшиеся по-арабски, истребили караван, с которым я путешествовал. – Он покачал головой и хлебнул пива. – И не стану утомлять перечислением всех попыток проткнуть меня мечом или стрелой со стороны заурядных людей.

Благодушный настрой Аврелиана испарился в мгновение ока, оставив за столом бледного взволнованного человека.

– Благие небеса, – пробормотал он вполголоса – события развиваются быстрее, чем я думал. Сначала о козлоногом человеке.

Даффи описал безымянную таверну, где он нашел приют в дождливую ночь, поведал о вине и, наконец, о своем диковинном собутыльнике.

– Был там слышен шум мельницы? – спросил Аврелиан.

– Был. Вам случалось туда захаживать?

– Да, только не в Триесте. Туда может привести улица любого средиземноморского города. Ты был… созвучен происходившему и потому увидел таверну. – Аврелиан потер лоб. – Расскажи мне об арабских летунах.

– Ну, я спал на дереве и услышал, как они кружат в небе, перекликаясь на каком-то восточном наречии. Потом они перелетели озеро и разорили караван несчастного торговца кожей, который перед тем взял меня в попутчики.

Старик взволнованно покачал головой.

– Они, конечно же, наблюдали за мной многие годы, и я невольно навел их на тебя, – сказал он. – Как видно, Ибрагим решил перейти в наступление. – Он почти с мольбой взглянул на Даффи. – Надеюсь, затем последовали некие ответные явления? Этим созданиям здесь не место, и сама земля должна противиться им. Быть может, случилось землетрясение, потоп…

Даффи покачал головой:

– Ничего такого… Хотя постой! Наутро поднялся сильнейший ветер.

– Откуда?

– С запада. Аврелиан вздохнул.

– Благодарение звездам. Дела не зашли слишком далеко.

– Что еще за дела? – требовательно спросил Даффи – Оставь свою таинственность. Что все это значит? И зачем ты меня на самом деле нанял?

– Обо всем узнаешь в свое время. – Голос Аврелиана дрогнул.

– Тогда в свое время подыщи другого беспутного бродягу в вышибалы! – воскликнул Даффи. – Я забираю Ипифанию, и мы едем в Ирландию.

– Не выйдет, она должна мне деньги. – Аврелиан быстро вскинул руку, чтобы остановить новую вспышку со стороны ирландца. – Но! Я, так и быть, объясню. Он встал из-за стола. – Пройдем в пивоварню.

– Почему не объяснить прямо здесь?

– В пивоварне кроется вся суть вопроса. Идем. Даффи пожал плечами и последовал за стариком через комнату прислуги к лестнице в подвал.

– Что известно тебе о «Херцвестен»? – внезапно спросил Аврелиан, когда они осторожно спускались по ступенькам.

– Я знаю, лет ей немало, – ответил Даффи. – Монастырь был построен на развалинах римской крепости, а пиво варили еще в те времена.

Старик негромко хохотнул, начал говорить, но спохватился.

– Гамбринус! – позвал он. – Это я, Аврелиан.

Даффи показалось, что старик сделал ударение на имени – не мог ли иначе Гамбринус назвать его как-то еще?

Внизу возник седовласый пивовар.

– Когда ты вернулся? – приветствовал он.

– Этим утром. Ха, – усмехнулся он, обернувшись к ирландцу, – они не думали, что я успею к Пасхе. Право, Гамбринус, признаю, что подчас я действую скрытно, но зато не делаю промахов. По крайней мере явных. Найдется, куда нам присесть? Наш друг полагает, что пришло время немного его просветить.

Вскоре все трое сидели на пустых бочонках вокруг стола, на котором мерцала свечка, и перед каждым стояла кружка темного пива. Аврелиан поднял наполненную до краев кружку и ухмыльнулся:

– Официально темное останется непочатым до завтрашнего вечера, но мы трое заслужили предварительную дегустацию.

– Ну, хорошо, – умиротворенно проговорил Даффи, – так где собака зарыта? Ты, выходит, волшебник? А если и так, не пойму, при чем здесь зажженная петарда, которую прошлой ночью я обнаружил на двери пивоварни? Давай рассказывай.

Аврелиан снова побледнел.

– Ты обнаружил петарду на двери? Вчера? Это в первый день Пасхи, – обернулся он к старому пивовару.

– Тогда я был за пасхального агнца, – заметил Даффи. – Зашвырнул хреновину подальше, так что разнесло только часть конюшни.

– Как видишь, события разворачиваются куда быстрее, чем мы ожидали, – сказал Аврелиан Гамбринусу. И добавил уже спокойнее: – Даффи видел таверну Бахуса – даже пил вино! – и рассказал об ифритах, охотившихся за ним ночью. Ибрагим уже не таится и, без сомнения, готовит удар в самое сердце, рассчитывая, расколов его, открыть тайные уголки мира. Пробудились и выходят на дневной свет существа, которые до сей поры лишь изредка бормотали во сне.

– Постой-ка, – нетерпеливо перебил Даффи. – Я опять запутался. Кто такой Ибрагим? Ты подразумеваешь великого визиря Сулеймана?

– Да, – сказал Аврелиан. – Он глава наших врагов.

– Чьих врагов? Пивоварни? – Чем дальше, тем все меньше смысла улавливал Даффи в этой истории.

– Запада, – кивнул Аврелиан.

– А-а… – пожал плечами Даффи. – Ты о турках. Тогда ясно. Я бы, правда, назвал их главой Сулеймана.

– А я нет, – сказал Аврелиан. – И Сулейман, думаю, тоже. Что известно тебе об Ибрагиме?

Даффи решил потерпеть до тех пор, пока не получит более или менее связные ответы.

– Ну, – начал он, – я знаю, что Сулейман назвал его своим великим визирем шесть лет назад, когда вышвырнул старого Пири Пашу. Хотя все думали, что пост отойдет Ахмеду Паше. Ахмед здорово разозлился и поднял в Египте мятеж, за что его, как мне помнится, обезглавили. – Даффи отхлебнул пива, рассеянно подумав о том, что напоминает ему этот вкус. – Да, и слышал я, что Ибрагима называют евнухом.

Аврелиан был явно ошарашен, а Гамбринус расхохотался.

– Впредь не болтай нигде подобной ерунды, – сурово заметил Аврелиан. – Но к делу… Что знаешь ты о его… происхождении?