Шпага Софийского дома - Андрей Посняков Страница 26

Вот еще одна волна захлестнула лодку, еле выплыли. Позади шла, нагоняла, другая. Вполне можно и не вынырнуть.

Рыцарь неожиданно обернулся. Улыбнулся ободряюще, ткнув доской в небо. Действительно, плотная пелена облаков, похожая на овсяный кисель, заметно посветлела, улыбнулась голубоватым разрывом, сквозь который показался на мгновенье золотистый луч спрятавшегося солнца. Блеснул, упал на вершину волны, враз сделав ее бирюзовой, жутковато красивой, и пропал, словно и не было. Обозленная волна яростно подхватила лодку. Что-то узрев впереди, ливонец вскрикнул от ужаса. Олег Иваныч присмотрелся — черная громада острова внезапно замаячила перед ними. Лодку неудержимо несло на скалы… Беглецы даже не успели ничего сообразить, как подхваченное волною утлое суденышко с размаху шваркнулось о прибрежные скалы. Слава богу, не очень сильно! Нет, лодка, конечно, сразу потопла, но ее пассажиры никаких травм не получили, а, оказавшись в воде, сноровисто погребли к берегу. Правда, слово «погребли» не совсем подходило к способу передвижения невольных пловцов — ну-ка погребите-ка со связанными руками, попробуйте… Передвигались как могли: где — отталкиваясь ногами от дна, где — «по-собачьи», — по определению Олега Иваныча, именно таким стилем он плавал в далеком детстве. Очередная коварная волна сбила его с ног. Несмотря на это, Олег обрадовался, поскольку почувствовал коленями песчаный, чуть притопленный волнами берег.

Это оказался остров, небольшой, вытянутый в длину шагов на пятьдесят и в десяток шириною. Кроме травы да редких кустов — то ли ракиты, то ли вербы, Олег Иваныч был не силен в биологии, — никакой иной растительности в ближайшей видимости не наблюдалось. С одной стороны островка угрожающе торчали скалы, противоположный же край был уныло-песчаным. Другой земли поблизости видно не было, а может, просто было не разглядеть, в дождь-то. Выбравшись на берег, Олег Иваныч обессиленно уселся на песок и молча смотрел на падающие в воду капли. При этом вяло подумал, что хорошо бы сделать запас пресной воды, как и полагается всем, потерпевшим кораблекрушение. Подумал и мысленно покрутил пальцем у виска — какой, к чертям собачьим, запас, когда тут этой самой пресной воды — до хрена и больше, озеро же, чай, кругом, не море! Олег повернулся сообщить сию радостную весть рыцарю, но передумал. Ливонец молился, и это было правильно. Олег Иваныч помолился бы тоже, только вот не знал — как. Ни одной молитвы воспитанный во времена воинствующего атеизма майор, грешным делом, не ведал, а благодарить Господа простыми словами стеснялся. Вон как немец-то выкобенивается, тут тебе и «Патер ностер», и «Санта Мария», и прочее…

Не дожидаясь ночи, они завалились спать под ближайшим кустом, подстелив на мокрую траву наломанных веток. Олег отрубился сразу же, да и рыцарь недолго ворочался на своем неуютном ложе. Спали крепко, без сновидений, как и положено людям, весьма утомленным. А дождь все не кончался, собака, так и лил как из ведра, лишь иногда чуть ослабевал, чтобы затем вновь припустить с прежней силой.

Утром сияло солнце. Сверкало, отражаясь в зеленоватых волнах расплавленным золотом. Кроме солнца, в волнах отражался невысокий, поросший кустарником берег, камни и две нелепые фигуры, забравшиеся в воду по самую шею. Олег и фон Вейтлингер отмачивали в воде стягивающие руки ремни. Вчера как-то недосуг было этим заняться, а вот сегодня — сам бог велел. И вода в озере теплая, и солнышко светит. Да и времени свободного — хоть отбавляй. Впрочем, насчет времени беглецы не переживали — вряд ли они долго задержатся на острове. Озеро — не океан-море, рыбаки всяко сыщутся. Не сегодня, так завтра, не завтра, так через неделю. Ну, в крайнем случае, зимой можно и по льду. Ну это уж в очень крайнем… Одежда жертв кораблекрушения сохла на бережку рядом, делать пока было абсолютно нечего — со связанными руками не очень-то рыбу половишь, — Олег Иваныч с рыцарем развлекались светской беседой. Говорил, в основном, немец, Олег больше спрашивал, как-то уж так исхитрился, а может, профессия давала себя знать, да и вообще… В положении Олега каждый бы постарался узнать хоть что-нибудь об окружающем мире. О конце пятнадцатого века, сиречь. Сам-то Олег Иваныч этот период представлял весьма смутно, да и то только потому, что лет пять назад пытался поступить в Академию МВД. Пытался плохо — больше пьянствовал, как раз недавно развелся, но историю подучил немножко. Правда — не очень хорошо. По школьному учебнику для седьмого класса. Исторических романов он на дух не переносил «из-за скукоты», больше предпочитал фантастику. И это еще ничего, вот его сосед по кабинету, Коля Востриков, так тот вообще никакой литературы не читал, кроме обвинительных заключений в уголовных делах, кои самолично же и печатал. Так что, можно сказать, не таким уж неандертальцем в истории был Олег Иваныч, помнил и об Иване Третьем, и его прогрессивном деле собирания воедино всех русских земель. Как было написано в учебнике, все русские люди, как один, спали и видели, как бы скорее объединиться под верховной властью Великого Московского князя. Ну, были, конечно, отщепенцы. В очень-очень умеренном количестве, просто — тьфу. Всякие там Марфы Борецкие, князья Курбские и прочие тохтамыши. Впрочем, Курбский, кажется, не из той оперы…

В реальной же средневековой жизни ох как оказалось разобраться непросто! Вот Гришаня. Русский, а как москвичей не любит! Причем принципиально не любит. Вон как присматривал за Силантием да Костромичом-купчиной, уж те-то, похоже, горой за Ивана Третьего. А Гришаня шушукается с ливонцем этим, как его… псом-рыцарем, во! Жаль, не спросишь уже его ни о чем…

Олег Иваныч вздохнул и задумался. О том, каким же образом построить предварительный опрос рыцаря. Ну, или даже допрос. Типа как свидетеля. Так прямо и представил себе чистый лист уголовного дела. Что там первым-то идет? Ну да, имя, фамилия… Это, положим, ясно. Фон Вейтлингер, Куно. Проживающий по адресу…

— Куно, а ты вообще откуда?

«Пес-рыцарь» заулыбался, тряхнул мокрыми волосами и пояснил, что из Феллина.

— Ясно. А где это?

Ливонец подавился слюной и бросил на Олега недоуменный взгляд.

— Ах да, Феллин, — качнул головой тот. — Никогда не был. Кажется, чуть правее Стокгольма…

— Что ты, боярин? Стокгольм совсем в другой стороне!

— Да знаю, знаю. А Рига от вас далеко?

— Не очень. Но Нарва все-таки ближе.

Олег Иваныч обрадовался, услыхав про Нарву. Бывал когда-то, как же. Значит, этот самый Феллин — в Прибалтике. Теперь можно было продолжать дальше. В ходе неторопливой беседы в голове Олега Иваныча сам собою сложился некий виртуальный протокол допроса. Выглядел он так:

Фон Вейтлингер, Куно. Проживает по адресу: г. Феллин, Прибалтика, в трехэтажном доме рядом с ратушной площадью. Там же, вероятно, и прописан.

Двадцать восемь лет. Профессия — рыцарь Ливонского ордена. Национальность — ливонский (прибалтийский) немец. Родные языки — немецкий, эстонский, русский. Хорошо владеет шведским (если не врет). С эстонским языком понятно: вырос среди слуг-эстонцев, с русским тоже — нянька была русская, потом, по поручению магистра, специализировался на новгородских и псковских делах. В обоих городах бывал неоднократно с деловыми визитами. Смел, расчетлив. Ну, в этом Олег Иваныч самолично уже убедился. Образован. Умен. Несомненно — себе на уме. Характер… Олег усмехнулся. Для завершения портрета рыцаря так и просилось знаменитое: «характер нордический, стойкий»…