Путь Воина - Гэв Торп Страница 26

И тут Корландриль понял, что размышляет сейчас о боевой маске, о которой говорили Кенайнат и все остальные. Только в одном случае он готов был нанести удар в гневе, по-настоящему желая причинить вред другой личности, — в тот день на болоте, когда ярость и ненависть соединились в нем в мгновение чистого действия. Он пытался снова воспроизвести тот миг, но все приемы обращения к памяти оказались безрезультатными. В тот миг все его существо сосредоточилось на той самой попытке поразить Кенайната и ни на чем больше.

Некоторое время он бродил по тропинкам вокруг храма, не слишком от него удаляясь. Он знал эти извилистые тропки так же хорошо, как любую другую часть Алайтока, их секреты были раскрыты ему Кенайнатом. Он больше не опасался того, что его окружало. Что более важно, он понимал, что, преодолев свои опасения перед этими местами, он закалил свою волю против будущих страхов и сомнений, когда ему придется столкнуться с неизвестным и непостижимым. Он достаточно разбирался в себе, чтобы понимать, какие изменения начались в нем под воздействием обучения у Кенайната и что в нем уже растет, слой за слоем, боевая маска, которая однажды появится из глубин его души.

Когда из храма раздался колокольный звон, призывая его вернуться, стало уже гораздо светлее.

Это был Бехарет. В доспехах, но без шлема, он нес свой цепной меч, легко придерживая его сбоку. Губы его были твердо сжаты, а в глазах горел огонек, он явно испытывал воодушевление по поводу поединка, который вот-вот начнется. Казалось, тело его расслаблено, но взгляд — внимателен и сосредоточен то на Кенайнате, то на Корландриле.

Когда Корландриль надевал доспехи, мантра Кенайната словно заполнила его жилы, и тревога куда-то исчезла. С каждым шагом он все больше утрачивал ощущение своей индивидуальности, которую замещал аспект Жалящего Скорпиона. Частью своего сознания он с холодной отстраненностью наблюдал за остальными, вспоминал о Семи Защитных Ударах и Четырех Восходящих Атаках. Он ничего не знал о Бехарете, видел лишь, как он тренируется вместе с остальными. Будет ли он придерживаться оборонительной или наступательной тактики? Предпочитает ли он какой-то конкретный стиль атаки? Корландриль осознал, что не знает даже, как долго Бехарет идет по Пути Воина. Он размышлял обо всем этом хладнокровно, не делая никаких заключений и не испытывая страха.

Он не определился также и в отношении своей стратегии. Определенно Бехарет более опытен. Не лучше ли Корландрилю сражаться осмотрительно, пока он не поймет, что представляет собой его противник? Или такой подход оставит всю инициативу оппоненту? Сможет ли он оказать достаточное сопротивление тем атакам, что предпримет Бехарет? Где-то в глубине души он подумал, а продлится ли вообще этот поединок дольше нескольких мгновений?

В ответ на последнюю мысль у него взыграло самолюбие. Он усердно тренировался, разучивая боевые стойки, приемы атаки и защиты. Сейчас пришло время показать, что он хорошо обучился. Он был полон решимости проявить себя с лучшей стороны.

По сигналу Кенайната участники поединка отправились за ним вниз по извилистому пандусу в залу, расположенную глубоко под пирамидой верхних этажей храма. Остальные следовали несколько поодаль, шагая в колонну по одному, одетые только в комбинезоны под доспехи.

Переходы, по которым они шли, отличались неровными, грубо обработанными поверхностями стен, пола и потолка, что показалось Корландрилю необычным. Художник, который все еще жил в его душе, счел это вычурным, ведь на Алайтоке абсолютно все искусственное. Тем не менее разумом воина Корландриль понял, что означает эта перемена. Это — традиция, воинский кодекс, история которого уходит во времена Грехопадения. Храм, посвященный учению основателя аспекта Жалящих Скорпионов, или, скорее, учению величайшего ученика основателя, после падения того во мрак.

Вместо рассеянного света, как в остальных помещениях храма, здесь использовались узкие мерцающие трубки. Это было несколько нарочито, но Корландриль понимал, в чем тут дело. Это — реконструкция того первого храма, который создал Архра после обучения у Азурмена. Смертельная Тень, как и все остальные храмы на Алайтоке и многих других мирах-кораблях, не воздавали должное месту рождения своих традиций, но старались воссоздать их. Сейчас здесь все было так, как тогда. Суть Жалящих Скорпионов не изменилась за тысячелетия, которые прошли со времени основания.

Лишь в самой глубине души Корландриля оставалось еще место для критического восприятия окружающего, но большая часть его души, которая принадлежала сейчас воину, погружалась в эту атмосферу, усиливая предвкушение предстоящего поединка.

Потолок намеренно был низким, чтобы они не подпрыгивали и не размахивали мечами слишком высоко над головой. На полу высечен круг немногим шире пространства, которое они занимали вдвоем, с руной храма в центре. Корландриль знал, что участникам не разрешается покидать круг. Это — состязание в боевом мастерстве в непосредственном соприкосновении с противником, соревнование в самообладании и точности, которые имеют важнейшее значение для Жалящих Скорпионов.

Никаких правил Корландрилю не объяснили, но он понимал, что реального контакта не будет, так же как и риска пролить кровь или нанести ущерб драгоценным доспехам. Он даже не вполне был уверен, что это — соревнование, на такую мысль его навели слова, произнесенные Кенайнатом:

— Это — не испытание и не место, чтобы самоутверждаться друг перед другом и передо мной, — нараспев проговорил экзарх и жестом пригласил обоих воинов в центр овального зала. Кивком предложив им начинать, он отступил в тень. Остальные Жалящие Скорпионы молча наблюдали, стоя возле стены.

Оба тут же вошли в круг, и Корландриль встал в оборонительную стойку Режущий Лист. Бехарет, тут же шагнув вперед и влево, взмахнул цепным мечом, и его стрекочущие лезвия оказались в пяди от виска Корландриля.

— Удар! — маленькое помещение приглушило слово, которое вырвалось одновременно у свидетелей поединка.

Скорость атаки Бехарета ошеломила Корландриля. Вернувшись в исходное положение, они смотрели в глаза друг другу. Во взгляде Бехарета сквозило напряжение, и Корландриль подумал, что и у него — тоже. Это — не боевая маска, если бы не так, последний удар снес бы ему верхушку головы, и Бехарет об этом даже не задумался бы.

Некоторое время они стояли неподвижно, ни один пока не хотел начинать первым. Корландриль быстро перешел в стойку Облако Перед Бурей и сделал высокий ложный выпад, а затем поворот и нижний выпад, направив цепной меч Бехарету в живот. Отбивая атаку, его противник ударил клинком плашмя по плоскости меча, и слегка оттолкнул Корландриля в сторону. Используя это минимальное расстояние, Бехарет снова шагнул вперед, нацелив острие жужжащего меча в горло оппоненту.

— Удар! — объявили наблюдатели.

Бехарет отступил, на его губах мелькнула улыбка.

Снова и снова повторялась та же схема: Корландриль парировал или пытался атаковать, но Бехарет, выполнив искусный маневр и несколько ударов, оказывался в смертоносной позиции.

Корландриль потряс головой, он быстро терял уверенность в себе. Одно дело — применять разученные наступательные и оборонительные комбинации против воображаемого противника, и совсем другое — против оппонента, который делает все, чтобы сбить его с толку и вывести из равновесия. Ему никогда не казалось, что он туго соображает, но сейчас его голова явно не поспевала за движениями Бехарета, и он неизменно запаздывал с ответом.