Золотые сердца с червоточинкой - Глен Кук Страница 26

Завтрак с Шагготом произвел на меня неизгладимое впечатление. Вот это едок! Трое таких, как он, способны объесть целую страну. Неудивительно, что троллей так мало. Если бы их было столько же, сколько на свете людей, им пришлось бы грызть камни, потому что любой другой еды ни за что бы не хватило.

После завтрака Шаггот подтащил к двери повозку и запряг в нее лошадей, причем проделал все настолько легко и быстро, что я обзавидовался. Животные вели себя смирно и не пытались продемонстрировать свой норов, поскольку прекрасно понимали, что позже у них появится возможность отыграться на мне.

Пропади пропадом все лошадиное племя!

Ведьма собрала мне в дорогу корзинку с едой. Я поблагодарил ее за гостеприимство и за все остальное. Она вновь принялась объяснять, как пользоваться заклинаниями. Вообще-то эти объяснения напоминали инструкцию по швырянию камня вдаль. Однако всякий специалист своего дела уверен, что без его консультации никто ни с чем не справится.

Я попытался заплатить за ночлег и за помощь.

– Перестаньте, мистер Гаррет. Я хочу, чтобы в нашем несправедливом мире хоть раз восторжествовала справедливость. Где-то там бродит существо с крокодильей душой, приказавшее убить беременную женщину. Найдите его, найдите и прикончите. Если вам покажется, что в одиночку с ним не совладать, приходите ко мне.

Убийство Амиранды привело старуху в ярость, а ведь она даже не была знакома с девушкой. Странно получается. Мертвая Амиранда приобрела множество союзников. Нет чтобы они объявились чуть раньше, когда она сильнее всего нуждалась в помощи… Впрочем, Плоскомордый один стоит нескольких бойцов.

– Хорошо. – Я решил уступить и спрятал деньги. – Постараюсь сообщить, как продвигается расследование. Еще раз спасибо за все. – Переглянулся с лошадьми, состроил зверскую гримасу, чтобы они не вздумали вольничать.

– Будьте осторожны, мистер Гаррет. Ваши противники ни перед чем не остановятся.

– Знаю. Я тоже из таких.

– Возможно, им известно, кто вы и чего добиваетесь. А вы о них ровным счетом ничего не знаете.

– Зато я человек опытный. – Я уселся, посмотрел на тело Амиранды, что лежало в повозке, завернутое в одеяло, и прикрикнул на лошадей. Мы тронулись. Добрый старый Шаггот показывал лошадям путь через лес. Выяснилось, кстати, что к домику ведет вполне приличный проселок, который я накануне, естественно, проглядел. Животные то и дело оглядывались на меня, словно говоря: «Ну нельзя же быть таким болваном».

Я начал с фермы, ближайшей к тому дому, в котором держали Младшего. Разумеется, в тот день, когда, по словам Карла, он вернулся домой, никто не видел, чтобы мимо проходил юноша такой-то наружности. И ни один человек, равно как и представитель любого другого племени, не пытался одолжить или купить повозку или верховое животное.

Приблизительно это я и рассчитывал услышать. Выходит, Младший все же допустил промашку. Впрочем, надо удостовериться, пока подозрения остаются всего лишь подозрениями.

Я будто искал иголку в стоге сена. Моя повозка катилась от фермы к ферме, всюду я задавал те же самые вопросы; мне отвечали когда охотно, когда не слишком, но суть ответов была неизменной – никто не просил одолжить и не предлагал купить у фермеров то или иное средство передвижения. Наступило и миновало время обеда, и я понял, что пора пораскинуть мозгами.

Быть может, Младший и впрямь добрался до города пешком. Или остановил на дороге какой-нибудь дилижанс. Либо гоблины снабдили его неким транспортом.

Да нет, вряд ли. Все эти способы не для него. Во-первых, из-за характера, а во-вторых – по той простой причине, что, скажем, кучеры обычно запоминают тех, кого подсаживают по дороге. И если Карл стремился замести следы…

Лично я попробовал бы в подобной ситуации пристроиться к какому-нибудь фермеру, который ехал бы в город. Но сомнительно, чтобы избалованный отпрыск аристократического рода стал взывать к состраданию ближних. Кстати, если его все же подвезли, шансы отыскать тех, кто ему помог, практически равны нулю.

Ладно, будем уповать на то, что если бы его и впрямь подвезли, он бы об этом упомянул.

Во мне крепло убеждение, что похищение Младшего было инсценировано. Пришлось даже одернуть себя – ведь, зациклившись на чем-то одном, я мог упустить из виду какую-нибудь важную подробность.

Зрелище, открывшееся взору, словно перебросило меня в прошлое. Я будто вновь очутился в армии. Фермер, его сыновья и помощники двигались через поле, вытянувшись цепочкой и ритмично размахивая косами. Они смахивали на передовой отряд наступающей армии. Я натянул вожжи и стал наблюдать.

Меня явно заметили, но виду не подали. Отец семейства поглядел на затянутое облаками небо и решил продолжать работу.

Что ж, будем играть по их правилам.

Я спрыгнул наземь, обошел несжатый участок, чтобы показать, что ценю чужой труд, и приблизился к цепочке косарей с фланга. Женщины и дети, которые вязали снопы и навьючивали их на спины флегматичных осликов, проявили куда больше любопытства, чем мужчины. Я коротко поздоровался и прошел мимо, памятуя о том, что в деревне свои нравы: невинную шутку здесь нередко воспринимают как покушение на женскую добродетель.

Остановившись на почтительном расстоянии от человека, который производил впечатление старшего, я сказал:

– Здравствуйте.

Он что-то пробурчал себе под нос, продолжая размахивать косой. Не послал куда подальше, и на том спасибо.

– Вы могли бы мне помочь.

По его бурчанию можно было понять, что он весьма в этом сомневается.

– Я ищу человека, который прошел этой дорогой четыре-пять дней тому назад. Возможно, он пытался одолжить или купить лошадь.

– Зачем он вам?

– Он дурно обошелся с моей женщиной.

Фермер повернулся и посмотрел на меня. Что ты за мужик, говорил его взгляд, если не мог справиться с собственной женой.

– Он убил ее. Я обнаружил тело только вчера. Отвезу родным, а потом найду того негодяя, который поднял на нее руку.