Жизнь Кости Жмуркина, или Гений злонравной любви - Николай Чадович Страница 26

Костя, успевший за неделю стать ветераном камеры, лежал в одиночестве на почетном месте под нарами. На самих нарах лежать было невозможно – они были сварены из железных прутьев, отстоящих друг от друга на пядь. Несмотря на дневное время, камера освещалась электричеством. Единственное зарешеченное окошко изнутри прикрывалось еще и металлическим листом, в котором без всякой симметрии были насверлены отверстия, каждое диаметром не больше карандаша.

Специфическая вонь, присущая темницам всех времен и народов, давно перестала донимать Костю. Он уже сам стал частичкой своей тюрьмы, насквозь пропитавшись ее запахами и постигнув ее нехитрую философию.

Ни на допросы, ни тем более на работу Костю не водили, а спать он почти не мог – стоило прикрыть глаза, и сразу возобновлялся кошмар, который он пережил в первую же ночь пребывания здесь, когда двое звероподобных, изукрашенных наколками подонков едва не вытряхнули из него душу, основательно попортив при этом телесную оболочку. У Кости болел сломанный нос, зудели рассеченные брови, ныл сколотый зуб. Уши были на месте, но формой напоминали оладьи. На косточках пальцев не осталось кожи – видно, и мучителям его перепало на орехи. Несколько дней он с ужасом ждал возвращения негодяев, но потом узнал, что тех сразу после суда под конвоем увезли в область.

Публика в камере менялась постоянно и в своем большинстве представляла ту часть человечества, на которую махнул бы рукой самый закоренелый гуманист. Да и сами они, погрязшие во вшах и всех мыслимых пороках, давно поставили крест на своей жизни. Опасаясь стукачей, Костя старался ни с кем без особой нужды не разговаривать.

Ближе к полудню в дверях заскрежетал ключ и в камеру втолкнули нового обитателя. Это был первый человек в шляпе, которого встретил здесь Костя. Похоже, и галстука он не чурался, но этот предмет туалета, равно как шнурки и брючный ремень, перед помещением в КПЗ изымался. С удивлением глянув на Костю, человек в шляпе присел на угол нар, но тут же встал, потирая зад.

– А стулья тут не предусмотрены? – поинтересовался он.

– Только по праздникам, – буркнул Костя, вспомнив, как в первый вечер его одурачили с этими самыми стульями.

Когда сразу после ужина постовой постучал в железную дверцу кормушки и приказал всем выходить в коридор, один из рецидивистов, до того относившийся к Косте довольно лояльно, доходчиво объяснил ему, что сейчас всех обитателей КПЗ поведут на просмотр телевизионных передач. «Да только вот беда, – вздохнул он. – Стульев здесь никогда не хватает. Ты, как только дверь откроется, быстренько выскакивай, хватай первый попавшийся стул и беги до самого конца коридора».

Костя, наивно полагая, что ему желают добра, пулей вылетел из камеры и заметался в поисках вожделенных стульев. А имелись они только в одном месте – в маленькой комнатушке, на стенах которой висели приборы охранной сигнализации и рамочки со всякими инструкциями. Прихватив сразу пару стульев, он как угорелый понесся по коридору, но спустя полминуты был настигнут милиционерами, сбит с ног и отколошмачен связкой тяжелых тюремных ключей. Оказывается, их выводили вовсе не на просмотр телевизионных передач, а на оправку в туалет. Естественно, в данной ситуации Костино поведение выглядело более чем странно.

– Не возражаете? – Новоприбывший постелил плащ на пол и залез под нары.

Костя на это только пожал плечами. Некоторое время новичок всматривался в Костино лицо, а затем спросил:

– Кто это тебя так, брат?

– Не твое дело.

Несмотря на столь грубый ответ, шляповладелец покинул плацкартное место и принялся стучать в дверь.

– Ну чего тебе? – раздраженно спросил постовой.

– Здесь человек нуждается в срочной медицинской помощи. Вызовите врача.

– Перебьетесь, блатнюги.

– Брат, если ты лишен возможности вызвать врача, то принеси аптечку. У вас она должна быть.

Кормушка открылась, и щербатый постовой уставился на Костиного доброхота, как на заморское животное.

– Ты что, в санаторий попал? – рявкнул он. – Не положено арестованным лекарственные препараты выдавать.

– Почему не положено? – Новичок говорил неторопливо, но как-то очень проникновенно. – Кто это, брат, тебе такую глупость сказал?

– Инструкция сказала, – отрезал постовой, но от кормушки не отошел.

– Человека без медицинской помощи тоже не положено оставлять. Что выше, закон или твои инструкции?

– Вызывайте начальника.

– Брат, меня и ты вполне устраиваешь. Разве ты не человек? Разве тебя не мама родила? Разве у тебя детей нет?

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом постовой, у которого обычно и щепотки соли нельзя было выпросить, смешался и, что-то недовольно бурча, ушел, но почти сразу вернулся, неся картонную коробку из-под обуви. Губной помадой на ней был намалеван красный крест.

– Ты врач, что ли? – спросил Костя, глядя, как его сокамерник быстро сортирует лекарства.