Будь моей парой - Алина Лис Страница 26

Раум прикрыл глаза, вспоминая пир, который подарила ему рыжая. Нетерпение - пряное, пьянящее. Смущение - чуть терпкие пикантные нотки. Возбуждение - острое, обжигающе-горячее. Доверие и нежность - воздушная сладость с легким фруктовым оттенком. Даже гнев ее был хорош - жаркий, бодрящий, несущий заряд буйной энергии.

Как быстро все это ушло, сменилось тяжелым и резким неприятием. Словно в изысканный десерт насыпали ореховой скорлупы и опилок. Нет, есть можно, и не такое есть приходилось. Но как-то не хочется...

Странно: в сексе с людьми Раума не раздражали негативные эмоции. Они даже добавляли перчинки. Строго говоря, кроме негативных эмоций из людей мало чего можно было выжать. Но Дженни...

Бесстрашная, дерзкая, искренняя и в злости, и в желаниях. Настоящая. Ее возбуждение и ее доверие, ее нежность и ее страсть оказались восхитительными. Демон попытался вспомнить получал ли он когда-либо подобное от Таси. И не смог.

Маленькая анхелос боялась его. Его злой фантазии, реакций собственного тела рядом с ним. Стыдилась - ему нравился вкус ее стыда, поэтому Раум часто принуждал девочку испытывать его, смешивая унижение с возбуждением. И потом, пройдя по его воле через наслаждение и стыд, она ненавидела Раума, и себя заодно вместе с ним.

Тогда он считал, что это отличное блюдо. Сытно, питательно, оригинально - взрывной коктейль из противоречивых эмоций. То, что доктор прописал.

А с Дженни оказалось, что все это было дрянной подделкой. Суррогатом.

Радовать рыжую было приятно. Дразнить тоже. А вот обижать - не очень. Потому что она замыкалась и злилась, становилась колючим ежиком, а божественный вкус ее эмоций начинал отдавать липкой горечью. Не лучшая приправа.

Раум поморщился, вспомнив ее реакцию на подарок. Фи, какие мы нежные! Тася вон вообще без нижнего белья три месяца ходила и не жужжала. Да, ей не нравилось, да, она считала это унизительным, но разве малышка-анхелос хоть раз возмутилась?

Мысли сами собой перекинулись на события годичной давности. В памяти всплыла миниатюрная девушка с полудетским личиком. Смущенный румянец на щеках, опущенный взгляд. Она всегда так трогательно стеснялась. Даже спустя три месяца рабства. И как же это заводило...

Интересно, практикует ли зануда Армеллин с супругой хоть что-нибудь кроме скучного ванильного секса? Будь Тася женой Раума, он бы непременно заставлял бы ее иногда ходить без трусиков на светские приемы...

Воображение нарисовало рядом с Тасей другую девушку - более рослую, статную, с гордо вскинутой головой и сердито сощуренными зелеными глазами. Хищница. Пока неопытная, совсем молоденькая, но уже умеет показывать клыки. Такая если и отправится куда-то без белья, то только когда сама того пожелает.

Раум усмехнулся. Как бы ни бесило иногда ее упрямство, именно оно делает рыжую такой заманчивой и желанной. Дженни-твердый-орешек.

Малютку-анхелос хотелось обидеть: ее беззащитность и страх будили в демоне хищника, а нежелание по доброй воле делится эмоциями толкало все дальше, за грань разумного. И да - иногда он вел себя с ней, как полная скотина. Поэтому она и выбрала кузена.

С Дженни хотелось играть. В его игры, но на ее условиях - иначе волчица просто взбрыкнет. И можно надавить в ответ, но каким-то глубинным чутьем демон ощущал, что сломать-то рыжую он может, а вот согнуть вряд ли получится.

Разные... они совсем разные, и даже эмоции у них разные на вкус. Дженни горячее, щедрее. И гораздо вкуснее.

Вот только пиршество продлится недолго.

От этой мысли настроение испортилось окончательно. И, как всегда в таких случаях, захотелось испортить его кому-нибудь еще. Демон отложил газету и залпом допил кофе.

К счастью, сегодня есть на ком отыграться.

***

Где-то наверху лязгнул засов, вспыхнул магический шар, заливая комнату холодным светом. Арман приподнял голову и застонал.

- Пить...

В глотке поселилась пустыня - безжалостная, раскаленная, полная колючего песка. Кровь тяжелыми толчками пульсировала в венах, от антимагических наручников кожа на запястьях воспалилась и жуткой чесалась.

Гулкие шаги разнеслись по бетонной коробке, отдаваясь всплесками боли в висках. На этот раз Армана вырубили куда капитальнее. Не просто обездвижили, а вкололи какое-то дерьмо, от которой он сейчас чувствовал себя слабее, чем девяностолетний паралитик.

Звук шагов замер, перед лицом Армана появились мужские ботинки. Безупречно начищенные, из тонкой кожи с оттиском "Клайд Клив" на носу. Чтобы разглядеть лицо посетителя, вампиру пришлось перекатиться на бок, и это простое действие отозвалось очередной вспышкой боли в теле.

- Как самочувствие? - издевательски поинтересовался Раум ди Форкалонен. - Удобно лежать? Наручники не жмут? Знаешь, мне бы не хотелось прослыть негостеприимным хозяином.

В сощуренных красных глазах Арман прочел свою смерть - долгую и мучительную, после того, как беловолосый ублюдок наиграется вдоволь.

- Пить, - снова прохрипел вампир. - Пожалуйста!

Ботинки исчезли, а парой минут спустя Арман услышал звяканье железа и божественный звук льющейся воды. И сразу захотелось пить в десятки раз сильнее. Так, что вампир даже заскулил от нетерпения.

Снова шаги. Пальцы вцепились в волосы и дернули резко вверх, а в губы ткнулся край металлической посудины. Арман всхлипнул и припал к кружке, как младенец к груди матери. Холодная вода с отчетливым привкусом железа показалась ему восхитительной.

- Еще, - проскулил он, собирая языком последние капли со стенок.

- Обойдешься, - демон брезгливо разжал ладонь, и Арман снова плюхнулся на бетон лицом вниз.

От выпитой воды сил прибавилось, поэтому он резво перевернулся на бок - на спину не позволяли скованные и вывернутые назад руки. Но так все же лучше, чем валяться ничком, мордой в пол.

Судя по ведущей вверх лестнице, они находились в подвале. Кричи - не кричи, никто не услышит. Голые стены, холодный бетонный пол, а из мебели только здоровенный металлический стол. Единственный светильник заливал пространство мертвенным чуть голубоватым сиянием, усиливая ощущение тоскливой угрозы.

Демон прошелся по камере, остановился у стола, неприятно напоминавшего Арману стол для разделки мяса. Открыл кейс, принялся что-то выкладывать. Вампир заерзал, пытаясь сесть, но стоило поднять голову выше, как в висках снова предостерегающе застучало.

- Это вербена, - подсказал ди Форкалонен. - Жажда и слабость пройдут к вечеру. Но к этому времени у тебя, приятель, появятся куда более серьезные проблемы.

- Какие? - голос задрожал и скакнул вверх. Если бы Арману не было так хреново, он бы уже рыдал от страха. Рыдал, целовал тщательно начищенные ботинки и клялся бы, что больше ни за что и никогда не приблизится к рыжей стерве. Что сам защитит ее, грудью прикроет от любой напасти.